Выйдя из палатки, Рени увидела, что миссис Брент о чем-то серьезно беседует с пловцом. Кто-то набросил на него купальное полотенце, и больше, кроме плавок, на нем ничего не было. Его четко очерченный профиль выделялся на фоне голубого неба и моря, мокрые слипшиеся волосы, как черная шапка, обрамляли лицо, его тело напоминало античную статую. Рени замедлила шаг, в замешательстве глядя на него. Это был тот самый мужчина, что поил ее чаем в Лондоне.
«Только не это, — подумала она. — Эти неуместные совпадения! Уж его-то мне хотелось бы встретить меньше всех».
Ава и незнакомец оживленно разговаривали, перемежая французские и английские слова, а остальные внимательно прислушивались. Рени удивилась — неужели им не хватило на сегодня? Ей хотелось лишь одного — добраться до отеля и отогреться в горячей ванне.
Ава кивнула ей.
— Это месье Леон Себастьен.
Леон поклонился ей, и его глаза озорно блеснули.
— Итак, mademoiselle, я был прав. Мы все-таки встретились.
— Вы знакомы? — удивилась Ава.
— Нет, madame, — Леон держался очень учтиво и, казалось, нисколько не замерз. — Наша мимолетная встреча состоялась инкогнито. Я и вообразить не мог, что мадемуазель работает моделью. Она что-то говорила о растениях.
— А я не могла предположить, что вы кутюрье, — парировала Рени, вспомнив, кто такой Леон Себастьен. Несколько известных парижских домов устроили показ своих январских коллекций в отеле «Эрмитаж», грандиозном кирпичном сооружении, которое высилось за бухтой и поблескивало стеклами в это ясное утро. Среди них была коллекция Себастьена, самого молодого из известных дизайнеров, который в этом году произвел настоящую сенсацию оригинальностью своих моделей. Но глядя на него, трудно было представить, что это и есть парижский модельер, и вдобавок Рени обнаружила, что этот француз питает особое пристрастие к холодной воде. Очевидно, Леон был неповторим не только в своем деле.
— Рени, месье Себастьен хочет сделать тебе одно предложение, — заговорила Ава.
Леон приподнял бровь; Рени еще раньше заметила эту его характерную особенность.
— Рени… Это ведь мужское имя.
— Они по-разному пишутся, — сухо сказала Рени, увидев, как распахнулось его полотенце. Она вспомнила, как ее мать многословно объясняла каждому новому человеку происхождение ее имени: «Я хотела назвать ее Ирен, красивое имя, в переводе с греческого означает мир», но муж сказал, что ее станут называть Айрин, а он терпеть не мог этого имени, поэтому мы сошлись на Рени». Но их усилия оказались напрасными, поскольку и Барри, и сестра называли ее Рин.
