Приводя слова Сперанского из письма к Цейеру
— «Ошибаются люди, утверждая, будто дух Царства Божия несовместим с началами политических обществ», — Зеньковский замечает, что, защищая идею социальной реформы в духе Царства Божия, Сперанский по существу вернул русскую светскую мысль к утопии священного и праведного царства Москвы-Третьего Рима. Этой утопией преображения общества на началах абсолютной справедливости вдохновлялось и все последующее общественное движение русского 19-го века.
Вера в эту утопию дошла и до младших эмигрантских поколений. В глубине сознания эмигрантского молодого человека, будь он национал-максималист, младоросс или «нацмальчик», под поверхностным слоем наносных фашистских идей жило убеждение, выраженное еще Чаадаевым: «Все должно способствовать установлению совершенного строя на земле — Царства Божия».
Только к несчастью, словно околдованные какими-то злыми чарами, эмигрантские сыновья долго не видели, что тоталитаризм не только не ведет к осуществлению их мечты о христианском государстве, но по самой своей природе строится на основаниях, несовместимых с христианством и с той человеческой и русской правдой, за которую они были готовы идти на смерть.
Именно эта готовность, это воодушевление героической моралью делали младороссов и солидаристов наследниками двух, казалось бы, исключающих друг друга преемств: Белого движения и ордена русской интеллигенции.
О сохранении в эмиграции духа «Ордена» всегда мечтал И. И. Бунаков-Фондаминский. В первом номере «Нового града», в 1931-м году, он говорил:
«Надо восстановить Орден — Орден воинов-монахов, пламенно верующих в правду Учения и готовых на жертвы и подвиг для освобождения России. И надо, чтобы новые рыцари, как их отцы и деды, шли в народ — жить его жизнью, страдать его страданиями и, освящая души людей светом Истины, уводить их за собой от власти.
…только те программы действенны, на которые падает свет целостного понимания мира; и только те программы способны поднять людей на подвиги и жертву, которые согреты огнем целостной веры».
О Фондаминском я буду говорить еще впоследствии. К сожалению, несмотря на его огромную душевную энергию и самоотверженность, его усилия восстановить в эмиграции Орден, привели только к частичным результатам и были трагически прерваны его гибелью в немецком концлагере.
Трудно сказать, имела ли эта новоградская статья Фондаминского прямое влияние на руководителей младоросского и солидаристского движений, но в их публицистике постоянно развивались мысли очень близкие к тому, что он говорил.
