– Я была не права, мне ты не сделал ничего плохого, и я уверена, что и никогда не причинил бы мне вреда.
– Запомни эти слова, они – истина.
– Теперь я это знаю, – успокоила его Яна и вдруг замерла…
Будто с полотна великого художника эпохи Возрождения сошла одна из его муз. В темном арочном проеме, словно окутанная легкой дымкой, появилась молодая девушка с внешностью Венеры, зеленоватыми глазами и длинными золотистыми кудрями.
– Я услышала ваши голоса и решила присоединиться к вашей беседе, – нараспев произнесло это видение, девушка необыкновенной красоты.
– Мы будем только рады этому, – встал Андрей и придвинул девушке третий стул к столу.
Девушка в длинном платье, которое при ближайшем рассмотрении оказалось старинным, а оттого изрядно поношенным, церемонно села за стол, сложив маленькие ладошки на коленях, и улыбнулась Яне.
«Наверное, это и есть Оксана, – догадалась Яна, – какая странная особа! Да и Андрей тоже не от мира сего. Вот они и нашли друг друга».
– Яна Карловна, – представилась она, расплываясь в улыбке и вытирая лицо салфеткой.
– Из какого вы рода? – промурлыкала девушка.
– Чего?! – не поняла Яна. – А… фамилия? Цветкова.
– Красиво… – зеленые глаза девушки заволоклись пеленой, – Яна, отец которой Карл, рода Цветковых.
Девушка перевела взгляд на свечу, горящую на столе, и застыла, лицо ее, только что живое, стало сейчас напоминать маску. Яна для порядка подождала, а потом шепотом спросила у Андрея:
– Это Оксана? Милая девушка… только почему она так долго не мигает?
– Это не Оксана, – ровным голосом произнес Андрей.
– Только не говори, что это фея из рода волшебниц, – икнула Яна.
Андрей рассмеялся, Яна же не разделяла его радостного настроения, так как девушка продолжала изображать египетского сфинкса.
– Эту девушку зовут Камилла, она страдает душевным расстройством и является своего рода моей пациенткой, – пояснил Андрей.
– Что значит «своего рода пациенткой»? – переспросила Яна.
– Ее нельзя вылечить, можно только поддерживать. Камилла считает, что живет в восемнадцатом веке. Она даже не знает, сколько ей лет, когда-то она нищенствовала в окрестностях замка. Я разрешил ей здесь жить, и Камилле сразу стало легче. На нее нельзя было смотреть без слез – грязная, оборванная. Мы с Оксаной ее отмыли, окультурили…
– Прости, что сделали?
– Окультурили.
– А… мне послышалось, окучили и удобрили… Значит, в замке Камилла чувствует себя лучше?
– Значительно, – кивнул головой Андрей.
