Пока мы радовались встрече, деловитый директор «Трансазии» разгружал свою сумку, набитую выпивкой и деликатесами. Окончив разгрузку, он заявил:
– Дамы и господа, я знаю, что вам необходимо о многом поговорить по секрету, поэтому я покидаю вас. Если вам что-нибудь понадобится, вы знаете, как меня найти.
Благодушный Снегирев одобрительно похлопал его по плечу:
– Спасибо, Яков Абрамович, я вижу, что ты постарался на совесть, – при этом он вопросительно посмотрел на меня. Я едва заметно утвердительно кивнула головой.
Это был тот редкий случай, когда от кивка моей головы зависела судьба транснациональной корпорации.
Последним одобрительным шлепком Снегирев развернул Берковича к выходу, подтвердив напоследок:
– Молодец, Яков Абрамыч, Россия тебя не забудет.
После ухода Берковича мы сели за стол, выпили по бокалу шампанского, и Кирсанов лаконично предложил:
– Ну, Танюха, излагай.
И я стала излагать, ничего не скрывая.
Ну, почти ничего. Я просто не конкретизировала некоторые количественые параметры. А если быть совсем честной, я не уточнила сумму денег, экспроприированную мной в десятом вагоне, и размер члена Руслана. И без того впечатление было произведено потрясающее.
Причем, насколько я заметила, на каждого из моих слушателей наибольшее впечатление произвели разные эпизоды моей одиссеи.
У Снегирева наиболее бурную реакцию вызвало описание того, что вытворял со мной Руслан. Он даже вскочил и нехорошо выругался. А потом уселся мрачнее тучи и выпил полфужера коньяка.
На Кирсанова же большее впечатление произвело, напротив, то, что я сделала с Русланом. Он даже схватился за голову и простонал:
– Господи, зачем я только тебя слушаю? Как порядочный милиционер, я должен надеть на тебя наручники, – и выпил, в свою очередь, полфужера коньяка.
Снегирев, наоборот, после этого эпизода повеселел и выпил вместе с Кирсановым.
Выслушав рассказ про Розу, украденную и сожженную машину и избитого милиционера, Кирсанов заявил, что это не его случай и что на меня надо надеть не наручники, а смирительную рубашку. Но коньяка себе и Снегиреву все равно налил.
Дальнейший мой рассказ обоими слушателями воспринимался уже спокойнее. Я полагаю, что благотворную роль тут сыграл коньяк.
Коньяк был хороший, французский.
Фирма «Трансазия», видимо, не хотела менять название на «Трансмир».
* * *
После окончания моего повествования наступил черед Кирсанова:
– Теперь, после твоего рассказа, многое становится ясным. Всего я вам, конечно, рассказать не могу, но кое-что – просто вынужден. Самое главное, Татьяна, тебе придется перейти в подполье. Кстати, необходимо обдумать, как это сделать технически.
