Засучив рукава, она принялась мыть посуду: тарелки, плоские и глубокие, соусницы, пиалы, бокалы и стаканы, кружки, чайник, а также вилки, ложки и ножи.
Ну, Маноло! Завтра ты получишь! Ой, как получишь! — злилась Пенелопа на парня.
— Почему ты не спишь? — послышался мужской голос.
Пенелопа повернулась, увидела Джеймса и, растерявшись, уронила кружку, отколов у нее ручку.
— Ой! — воскликнула Пенелопа.
— Прости, что напугал. Что-то не спится...
Пенелопа взглянула на Джеймса. Он был в одних шортах... Рельефный торс без единого волоска на груди, на которой висел небольшой круглый медальон, сильные мускулистые руки...
— Молоко! У тебя закипело молоко! — Джеймс показал на плиту.
Пенелопа встрепенулась и сняла ковш с горелки.
— Вместо слегка подогретого получилось кипяченое молоко! - Пенелопа расстроенно покачала головой, поставила ковш на разделочный стол и принялась домывать посуду.
Джеймс подошел к ней так близко, что она могла слышать его отрывистое дыхание. Пенелопа подняла глаза и увидела его губы, сочные, алые... Глаза Джеймса, казалось, пытались запомнить лицо девушки. Он смотрел то на ее губы, то ей в глаза, то на носик с крохотными веснушками.
— Стакан... Я хочу взять стакан... - Джеймс провел своей ладонью по влажной руке Пенелопы и, разжав ей пальцы, взял у нее стакан.
Подойдя к графину, он плеснул в стакан сока и большими глотками выпил его.
В эту секунду яхту подбросило на волне, и Джеймс, пошатнувшись, выпустил графин из рук.
— Я сама все уберу! - Пенелопа бросила вилку в раковину и подбежала к Джеймсу, который принялся собирать осколки графина.
— Черт! — воскликнул он, когда взял очередной осколок стекла.
Пенелопа схватила его ладонь и увидела, как из указательного пальца левой руки выступают капельки крови.
— С детства не переношу вида крови! — признался Джеймс.
— Нужен пластырь! — Пенелопа вскочила и начала искать по кухонным шкафам аптечку. — Разве Хьюго никогда не ранится?
Но аптечки не оказалось.
— Ничего страшного! — Джеймс встал и подошел к раковине.
Смочив палец в струе холодной воды, он посмотрел на ранку.
— Царапинка! — Джеймс усмехнулся, но, увидев выступившую из пореза кровь, почувствовал, как ноги становятся ватными.
— Оближи палец! — Пенелопа схватила его руку и подвела к лицу.
— Я понял, что ты имеешь в виду, но ни за что! — Джеймс принялся отнекиваться.
Тогда Пенелопа поднесла его палец к своим губам. Он замер. Она опустила глаза и дотронулась язычком до ранки.
