Идея поместной церкви, возглавляемой епископом, который обычно избирается своей церковью, но облекается при этом харизматической и апостольской функциями, как преемник Петра, есть вероучительное основание соборности, как это вошло в практику с III века. Ибо евхаристическая экклезиология предполагает, что каждая поместная церковь, хотя ей и принадлежит полнота кафоличности, всегда находится в единении и содружестве со всеми другими Церквами, причастными той же кафоличности. Епископы не только несут нравственную ответственность за эту общность — они соучаствуют в едином епископском служении. Опять–таки и в этом вопросе определяющей стала формулировка Киприана: «Епископство одно, и каждый из епископов целостно в нем участвует» (Episcopatus unus est, cujus a singulis in solidum pars tenetur, — О единстве кафолической Церкви, 5. Русс. пер., с.180).
Каждый епископ совершает свое служение с другими епископами, потому что оно тождественно служению других и потому что Церковь одна.
Древнейшая церковная традиция требует соборности в момент епископского посвящения, которое совершается в присутствии и при участии нескольких епископов (ср. Ипполит. Апостольские предания, 1). Подобно этому согласие нескольких епископов в спорном вероучительном или дисциплинарном вопросе должно было рассматриваться как более убедительный признак «веры Петровой», чем свидетельство одного епископа. Св. Ириней уже показал, что предание апостольское, передаваемое непрерывно через преемство епископов, является решающим критерием истины. Но к этому консенсусу «во времени» он прибавил еще и консенсус «в пространстве». Одно и то же предание было исповедуемо всеми епископами. «Все желающие видеть истину могут во всякой церкви узнать предание апостолов, открытое во всем мире» (traditionem apostolorum in toto mundo manifes tatam in omni ecclesia, — Против ересей, III,3,1. Русс. пер. П. Преображенского. М., 1871, с.215). Наиболее логичным и непосредственным способом проверки такого консенсуса, по крайней мере отчасти, был поместный собор.
Наибольшее количество сведений относительно соборов, от III века, оставила нам Африканская церковь. Но экклезиологические предпосылки соборного института были повсюду в кафолической Церкви одни и те же: мы знаем, что соборы состоялись в Малой Азии, Антиохии и других местах. И к 325 г. Никейский собор сделал эту практику всеобщей, в рамках новой имперской системы: собор епископов должен был созываться в каждой провинции дважды в год, чтобы обсуждать нерешенные экклезиологические вопросы, действовать в качестве «суда», разрешать конфликты (Первый Вселенский собор, правила 4 и 5).
