— Я жду.
— Кого?
— Дальнейших указаний.
Растения не поняли.
— Ну-у… В общем, одному человеку нужно дать жизни.
— Что дать?
— Жизни.
— Это прекрасно, когда жизнь дают, — заулыбался Подорожник.
— Если вопрос стоит о жизни и смерти, то жди, коленка потерпит, — проговорил Репейник, и голос его стал дружелюбным.
А у Петьки почему-то сразу испортилось настроение.
Глава восьмая
Ковердайл Барбосыч
«Хоть бы Олег скорее пришёл», — уныло думал Петька.
Но вдруг он упёрся спиной в забор, будто захотел втиснуть себя в доски. Забор затрещал и стал крениться: вот-вот упадёт на землю.
Прямо перед Петькиным лицом бесшумно выросла чёрная пёсья морда. Злая. Клыкастая. Огромная. Петька почему-то вспомнил маму, но у него пропал голос и сразу заболел живот. Он ужасно боялся взрослых собак всю свою сознательную жизнь. Когда-то в далёкие дошкольные годы его укусила большая собака. Но самое страшное было то, что после Петьке делали уколы. От бешенства. Много. Огромной иголкой. И с тех пор при виде большой собаки у него начинал болеть живот. Так и сейчас.
Петьке казалось, что собачья морда занимает небо и землю.
Всё! Последние секунды жизни. Петька зажмурился.
За забором в саду что-то гулко падало на дно пустого ведра.
«Яблоки собирают, — мелькнуло в сознании. — Бух — анис, бух — антоновка. Бух-бух-бух… А может быть, груши?»
Петька встрепенулся и открыл глаза.
Морда по-прежнему глядела на него.
«Глаза у неё карие, — с удивлением заметил Петька. — На веках ресницы. Как и у людей. А уши — одно вверх, другое опущено, как у моей меховой шапки».
Вот морда опустила второе ухо и проговорила:
— Разве ты не помнишь меня?
— К-как н-не помню? — переспросил Петька с собачьим акцентом.
— Конечно, не помнишь: я сильно изменился с тех пор.
— С каких пор?
— С детства.
Петька не понимал.
— Вспомни, ведь ты отнял меня у ребят.
— Так разве это был ты?
Забор облегчённо вздохнул вместе с Петькой и выпрямился. Несколько лет назад Петька спас малюсенького щенка, которому мальчишки хотели отрубить хвост. Пришлось отчаянно подраться. Если б тогда не подоспел Мишка, неизвестно, что с Петькой было бы. Пока шла драка, щенок убежал, поджимая свой спасённый хвост.
— Какой он стал у тебя! Пушистый, большой! — залюбовался Петька, но погладить собаку всё-таки побоялся.
— Дело не в том, какой он, — добродушно продолжал пёс, — главное, что он есть. Ты спас мне улыбку.
— Улыбку? — недоверчиво переспросил Петька.
— Ну, конечно. Мы же улыбаемся хвостом.
— Как так?
