Евгений Чудаков не был марксистом. В годы, предшествовавшие Октябрю, он интересовался политикой не более, чем большинство студентов, поглощенных учебой и заботой о хлебе насущном. Но в выборе жизненной позиции Евгений мог полагаться на надежные ориентиры. Этими ориентирами для него были друзья и дело.
Первым другом была мать. Вернувшись из Англии, Евгений успел съездить к ней только на два дня, но материнское напутствие запомнил надолго. «Женечка, надо жить, работать, помогать Советской власти. Она — честная». Вторым другом был ММ-младший — Миша Хрущев. Его отец при таинственных обстоятельствах в конце 1917-го исчез из Орла, а в 1918-м объявился в Париже. Звал Мишу к себе. Но тот и слышать не хотел об отъезде. С головой ушел в работу Московского Совета, налаживал транспорт в городе. «Такие дела делаем! Такие дела!» — восхищенно твердил он при встречах с Евгением. Третьим другом и одновременно наставником был Николай Романович Брилинг, в прошлом один из любимейших преподавателей Евгения, в настоящем — заведующий кафедрой, непосредственный начальник, принявший Чудакова по возвращении из Лондона под свою опеку.
О Брилинге надо сказать особо. Он родился в 1876 году в семье обрусевших немцев. Был он умен и красив. В первый раз молодой Брилинг задумался над своим происхождением, когда очутился в Дрезденском университете. Родители послали его туда в твердой уверенности, что только в немецком учебном заведении сын сможет получить достойное образование. Но именно там Николай почувствовал себя глубоко русским человеком. Он вернулся в Россию и закончил обучение в Московском университете. С идеей создания русской машиностроительной науки, русских двигателей и русских автомобилей Брилинг пришел работать в МВТУ и заразил этой идеей своих учеников.
Семейная жизнь Брилинга сложилась так, как другие только мечтали. К 1918 году у Николая Романовича было четверо детей, старшей дочери — семнадцать, младшей — семь. Корнями, как говорится, все глубже врастал он в русскую землю.
Советская власть дала Брилингу возможность за несколько месяцев сделать то, что царская бюрократия годами тормозила. Советской власти необходимы были автомобили, тракторы, самолеты, моторы. Большевики быстро доказали, что имеют и материальные средства, и волю, чтобы добиться нужного. Даже в Лондоне не видел Евгений такого размаха в превращении автомобилизма в государственное дело первостепенной важности. Для него, инженера-автомобилиста, влюбленного в свою профессию, это было решающим. Весной 1918 года Чудаков безоговорочно стал на сторону Советской власти.
