Но отступать было некуда, ждать в Хельсинки нечего. С отвагой отчаяния Евгений устремился в путь. Дорога от финской столицы до границы с Россией поездом в нормальной обстановке занимала полдня. Зимой 1918 года на преодоление этого расстояния у Чудакова ушло три недели. При всем том он опередил многих своих попутчиков и в каждом остановочном пункте на два-три дня опережал собственный багаж, который все же, благодаря легендарной финской аккуратности, регулярно нагонял его и на границу прибыл в полной сохранности.
Сам «мистер Чудаков» оказался на границе в несколько преображенном по сравнению с отбытием из Лондона виде. На нем были огромные валенки, в которые он забрался вместе с ботинками, и тесненький, очевидно, детский, тулупчик, выменянный в дороге по случаю. Не это, однако, поразило встретивших его на границе соотечественников. Гораздо более они удивились тому, что молодой человек, одетый в такой клоунский наряд, был идеально выбрит, и ногти на его руках были аккуратно подстрижены. Чуть было не приняли за шпиона, переодевшегося скоморохом, но выручил дипломатический паспорт.
Наконец все формальности закончены, и Чудаков после полуторагодового отсутствия снова в России. Проблема передвижения упрощается, хотя транспортные средства не становятся более комфортабельными. В нетопленом вагоне с выбитыми стеклами, плотно набитом людьми самого разного обличия, Евгений добирается до Москвы. И всего-то с двумя пересадками, лишившись одного из чемоданов, украденного где-то под Тверью, к счастью, не того, который набит технической литературой и заметками, сделанными в Англии!
Москва встречает путешественника неласково. Дома не отапливаются, трамваи не ходят, хлеб выдается по карточкам — двести граммов в день. Но тепла человеческого общения, которого так не хватало в Лондоне, здесь в избытке.
Прежде всего Евгений едет к старшей сестре Маше. Мать писала ему в Англию, что Маша в Москве, работает врачом железнодорожной больницы в Басманном переулке. Сестра рада Евгению безмерно, везет его к себе, целый вечер без устали рассказывает о доме, о последних событиях в стране. Сокрушается, замечая, как он похудел, но отдает должное усвоенному им английскому стилю.
На следующий день Чудаков навещает свою старую хозяйку, предполагая, что она, по-видимому, забыла бывшего студента-квартиранта. Но, оказывается, она его прекрасно помнит, и воспоминания эти добрые. Ему снова — и совсем недорого — предлагают прежнюю комнату в Токмаковом переулке.
