В городе шла бурная весенняя жизнь. Молодые люди разучивали новомодный танец танго, девушки сходили с ума от граммофонных пластинок Вертинского, а Женя Чудаков, зарывшись, как канцелярская крыса, в клочки бумаги с записями многомесячных неудачных опытов, чертил графики и диаграммы в специально купленной для этого амбарной книге. Образцом для составления отчета он взял описание исследований Рудольфа Дизеля, помещенное в немецком журнале.
Когда все данные были сведены воедино, и отчет стал приобретать вполне наукообразную форму, острый глаз Евгения подметил в нем некоторые закономерности. По цифрам и графикам оказывалось, что внешняя форма головки влияет на нагрев цилиндра меньше, чем форма камеры сгорания и режим работы форсунок, которые впрыскивали топливо. Но ведь именно на совершенствование внешней формы были направлены все мысли конструктора!
Вместе с ММ-старшим Евгений еще раз проверил свои подсчеты. Они оказались сделанными тщательно и безошибочно. Бумага подсказывала то, чего не раскрывал сам по себе ни один из экспериментов — решение проблемы воздушного охлаждения надо искать в другом направлении. ММ-старший сначала был обескуражен, затем пришел в восторг.
— Немедленно посылайте, Евгений Алексеевич! — заговорил он быстро и взволнованно. — Немедленно! В конверт и — в Петербург! Это ведь научная работа в полном смысле. Вы, милостивый государь, на основании экспериментов делаете оригинальный вывод… И вы так молоды. Это не может не произвести впечатления!
Возможно, произойди нечто подобное пятьюдесятью годами позже и будь Евгений аспирантом, а Михаил Михайлович его руководителем, Евгений так бы и поступил — опубликовал работу. Работа содержала приоритет и вполне годилась для публикации. Но в начале века время было иное. Тогда ценились положительные выводы и реальные изобретения, а не отрицательные выводы, хотя и вполне научные. Большинство молодых людей, идущие в технику, искренне хотели «двигать вперед прогресс», создавать новые машины. Вопросы диссертации и публикации печатных трудов занимали их куда меньше.
Потому и Евгений не согласился со своим патроном. Чудаков предложил сделать на двигателе усовершенствования, которые подсказаны были исследованием, и провести новую серию опытов. Лишь тогда, когда с помощью исследования удается сделать нечто реально полезное, это исследование чего-то стоит, доказывал Евгений ММ-старшему. И сумел настоять на своем.
Новая конструктивная доработка оказалась удачной. Двигатель, который внешне ничем не отличался от своих несчастливых собратьев, развалившихся на стенде, словно осененный знамением доброго волшебника, работал! И работал совсем неплохо. Через сорок часов бесперебойной работы мотора директор помчался домой, погрузил в автомобиль все свое семейство и привез на завод. Ахая и недоумевая, супруга и племянницы Михаила Михайловича, подгоняемые главой семейства, пробирались между станков, железок, банок с машинным маслом. В конце этого «коридора ужасов», в котором их юбкам на каждом шагу грозили страшные опасности, работал мотор, привинченный к массивному фундаменту. Около него взлохмаченный и перепачканный маслом Евгений делал последние замеры.
