Машиной, приехавшей за Чудаковым и Варшавским, оказался старый потрепанный «паккард». Всю дорогу в нем что-то стучало. Пассажиры чувствовали себя тревожно и неуютно. Доехав до Боровицких ворот, Чудаков попросил водителя остановиться, отпустил машину. Вошли в ворота пешком. В приемной Чудакова и Варшавского встретил Поскребышев. Попросил подождать. Здесь уже было несколько человек, среди которых Чудаков узнал двух министров и одного главного конструктора. Через десять минут заседание началось.
Когда слово предоставили Чудакову, он встал и сказал всего несколько фраз. Суть их сводилась к следующему. Взрыв произошел из-за того самого столкновения с неведомым, которое возможно в любом исследовании. Опыт аварии учтен, повторение ее маловероятно. Проект полноценный, перспективный, его надо доводить до конца. Выступление было встречено молчанием.
Наконец Сталин спросил:
— Сколько вам нужно времени, товарищ Чудаков, чтобы сделать новый двигатель?
— Шесть месяцев, — поспешил ответить за Чудакова кто-то из министров.
— Даю вам две недели, — заключил Сталин.
Две недели свет в окнах лаборатории горел и глубокой ночью. Большинство сотрудников, от которых зависела судьба проекта, по доброй воле проводили здесь круглые сутки, отдыхая на диванах и креслах в соседних с мастерскими кабинетах.
Новое испытание состоялось точно в срок. Чудаков все два часа, пока «гоняли» новый двигатель, находился в боксе, у пульта управления. Когда свели воедино показания приборов, стало ясно — гипотеза ученых бесспорно подтверждена экспериментом.
А вскоре позвонили из больницы — главный врач жаловался на Гринберга. «Не прошло и месяца после тяжелой операции на черепе, — сказал хирург, — а ваш сотрудник, грубейшим образом нарушая предписанный ему режим, курит!» Правда, добавил врач, это свидетельство того, что жив он останется наверняка.
Так Чудаков выиграл одно из сражений своей жизни. Выиграл рискуя, воюя «в лоб», чему научился еще в раннем детстве.
Евгений Чудаков родился 20 августа 1890 года в селе Сергиевском Тульской губернии. Бабушка его на утро следующего дня отправилась в город к появившейся там недавно и быстро ставшей знаменитой «французской предсказательнице». В отличие от крикливых цыганок, хватавших за руки прохожих, и городских старух гадалок с их затертыми сонниками и позавчерашней кофейной гущей, мадам предсказывала по-ученому. Выложив на солидный письменный стол толстые книги, изданные в Англии и во Франции, она надела очки и продиктовала приезжей черты характера и вероятную судьбу новорожденного, затем дала советы, как руководить поведением внука. Снисходительно пояснила мадам посетительнице, что все это следует из даты рождения маленького Жени и расположения небесных тел.
