-- Дали? -- Медведев сорвал нечто розовое в колючках и протянул Оксане.
-- Он нам дал! -- Оксана приняла и вложила в букет. -- В долг и под проценты...
Оксана опустилась на валун с сизыми мохнатыми лишаями, сняла темные очки. Медведев присел рядом, сдув паучка, пружинисто шагавшего по его кисти. Ее сумочка пограничным знаком встала между ними.
Медведев смотрел, как по близкому шоссе, рассекая теплый воздух, весело катил автобус. "Взять, что ли, напрокат автомобиль, -- мечтательно подумал он, -- и с ветерком, по всему острову!" Он быстро прикинул: на днях выплатят компенсацию за авиабилеты, а друг, ссудивший деньги на поездку, жестких сроков отдачи не назначал -- можно перекрутиться, перезанять.
-- Что тебе еще рассказать? -- Оксана тронула Медведева за плечо.
-- Что хочешь. Мне все интересно.
Они оставили валун и пошли бродить дальше.
Из рассказов Оксаны вырастали замечательные персонажи.
Чего стоил один только Матвеич, муж матери -- неудачник международного масштаба! Судьба била его в разных государствах и частях света -- в Польше, России, Чехии, на земле родной Белоруссии, в Америке, куда он ездил проведать дочку, давала тумаков в Израиле, где весело жили его родственники, била в мегаполисах и мелких географических пунктах, но он, вскрикивая после каждого удара: "Ой, блин, лучше бы я умер!..." -- продолжал жить ничуть не хуже, чем прежде, а иной раз и лучше. Начиная свой день с постанываний: "Ой, блин, как я плохо спал! Ой, блин, умываться неохота! Ой, блин, есть неохота! Ой, блин, где-то наша кошка?", он осторожно делал зарядку, плотно завтракал, выходил в сад, ругал за своеволие кота, неожиданно выскочившего из подвала, критиковал мимоходом пернатых, отмечал непорядок на небе и, сняв три вида сигнализации, выводил из гаража "филицию-шкода", чтобы она подышала воздухом, а к вечеру опять встала в стойло.
-- Ты спрашиваешь, чем он у нас занимается? -- Оксана остановилась на склоне зеленого холма и обернулась, поджидая Медведева. -- Трендит и ест! Я, говорит, больше всего в жизни люблю две вещи: готовить и есть...
Симпатии Медведева к Матвеичу росли стремительно -- отличный типаж! -и он подумал: а не посвятить ли ему отдельную главу? Пусть это будет повесть о семье эмигрантов из Белоруссии. А почему бы и нет?..
-- А назад не тянет? -- Медведев крутил в руках терпко пахнущую кипарисовую шишечку.
-- Пока не тянет. Как вспомню ту жизнь... Правда, бабулька у меня одна знакомая в деревушке под Гомелем живет. Ну просто знакомая, познакомились как-то давно. Одинокая, всех во время войны потеряла. Я ее часто навещала. Беленькая такая, спина прямая, в доме чисто, тарелочки народные висят. Мы с ней сядем, самогонки выпьем, песни старинные поем... Вот ее бы я навестила... -- Оксана помолчала, словно перебирала в памяти приятные подробности деревенских посиделок, и весело продолжила: -- Слушай, сейчас расскажу! Работала я в столовой на раздаче у лесорубов. Час пешком от дома. Всегда во всем чистеньком -- шорты, футболочка, носочки. А каждый же мужчина имеет надежду, что ему что-то отломится... И вот один мастер у лесорубов...
