(Ин. 12, 17–43; Лк. 12, 57) и
злато. И Мессия не мог не потребовать, тотчас по явлении Своем, совершенной перемены в мыслях, чувствах и во всем образе жизни от желающих быть Его последователями (Ин. 3, 3). Но как им было отказаться от своих любимых предрассудков и страстей? Ведь они измлада привыкли ограничивать права свои на благословение Божие одним происхождением своим по плоти от Авраама, одним обрезанием по закону и наблюдением покоя субботнего. Что всего неблагоприятнее, вожди народа Божьего — старейшины и книжники, на которых особенно и прежде других лежал долг познать явившегося Мессию и принять Его, первые принадлежали к числу людей неспособных, по их душевной нечистоте, войти в Царствие Божье (Мф. 23, 24).
Во-вторых, несмотря на бесконечные толки о признаках истинного Мессии, в раввинском учении об этом важном предмете не было надлежащего единства и точной определенности. Гибельное несогласие сект, от которых страдала церковь иудейская, обнаруживалось — к величайшему вреду — и здесь: когда, например, по мнению одних, основывающемуся на ясном указании пророка, Мессия должен был произойти из Вифлеема, другие, следуя каким-то устным преданиям, утверждали, что Он явится неизвестно откуда.
Наконец, превратное понятие о царстве Мессии и цели Его пришествия довершало зло и соделывало большую часть народа иудейского мало способной узнать Мессию истинного.
Чтобы видеть, в чем состояло и каким образом составилось это жалкое, превратное понятие, должно привести себе на память учение о Мессии древних пророков. Изображая Его в виде величайшего Пророка, Первосвященника, Ангела завета, праведника, они весьма часто — чтобы приблизилось понятие о Нем к разумению народа — представляли Мессию и под видом царя, подобного Давиду, который восставит скинию Давидову падшую, воцарится в дому Иаковли во веки веков, и будет Владыкой всех народов от моря до моря, в царстве которого все раскуют мечи на рала и копия на серпы (Ис. 53, 10; Иезек. 38, 40). Причина, почему пророки изображали будущее владычество Мессии в виде царства, подобного царству Давидову, сокрывалась частью в желании сделать предсказание о Мессии как можно понятнее и утешительнее для народа иудейского, который, страдая от различных бедствий, с сожалением воспоминал о временах Давида, и ничего более не желал как возвращения их. Неоспоримо, что, кроме благ духовных, пророки ожидали от пришествия Мессии и земного благоденствия (изобилия, тишины и пр.), почему и народ, находящийся под владычеством Мессии, описывали могущественным, многочисленным, победоносным, нетерпящим никакой нужды.
