Богочеловек употреблял все средства для освобождения Своих последователей, особенно же Своих ближайших учеников от несбыточной надежды на Его земное владычество над миром. Уже первые беседы Его явственно показали всем и каждому, что царство, которого Он возвещал приближение, а Себя основателем и главой, есть царство истины, добродетели и мира с Богом и с самим собой, а не владычество земное. Кроме постоянных частных намеков и указаний на эту истину, неоднократно и прямо объявляемо было от Него ученикам, что это царство Божье не придет, как того неразумно ожидали иудеи, чувственным каким-либо, пышным и торжественным образом (Лк. 17, 21), что оно вообще находится не вне, а внутри каждого, не имеет никакого сходства с преобладанием властителей земных (Лк. 22, 25) и состоит в свободе от греха и страстей, во владычестве над своим сердцем и наклонностями, в восстановлении в себе первобытного совершенства и богоподобия. Частое объявление о Своих будущих страданиях и смерти, как главной цели Своего пришествия на землю, прямо направлено было всегда против народной мечты о земном царстве Мессии; и, что весьма примечательно, Иисус Христос делает это объявление именно тогда, когда ученики Его почему-либо особенно предавались воображениям об этом царстве. Вообще все беседы и деяния Его обнаруживали, что если Он позволяет иногда именовать Себя Сыном Давидовым, то не по каким-либо видам на тогдашний престол иудейский, а единственно потому, что происходит по плоти от Давида и предсказан под таким наименованием пророками.
Но ученики Иисусовы, по окаменению (как выражается один из них) сердца своего (Мк. 6, 52), лучше соглашались не понимать слов своего Учителя, нежели, разумея их, как должно, расстаться со всеобщим любимым народным предрассудком о чувственном царстве Мессии. Даже можно сказать, не выступая из пределов исторической вероятности, что если бы ученики Иисусовы узнали решительно, что надежда земного царства, которой они питались до самой Его смерти, не может сбыться на самом деле, то они немедленно оставили бы Иисуса Христа и возвратились каждый в свое место. Прочие почитатели Его еще менее способны были изменить мысль о Мессии — победителе народов, на веру в Мессию — распятого. От такого образа мыслей далеко ли было до соответственных ему действий?.. Долго ли было кому-либо из пламенных почитателей Иисусовых поднять Его именем знамя восстания против синедриона, который нимало в то время не пользовался уважением народным? И как противно было бы это Божественному характеру служения Иисусова!
