Это есть наш последний
И решительный бой.
С «Интернационалом»
Воспрянет род людской!
После гимна замполит долго не мог успокоить радостных людей. И это было вполне понятно. Но… Крупенников, узнавший ночью грядущую историю своей страны, так и не смог понять, что же такое случилось с коммунистами там, в будущем? Почему, а самое главное, зачем они предали, а потом и вовсе разворовали и разрушили свою Родину? В его время быть коммунистом означало быть первым. И это было не благо, не привилегия, вовсе нет. Наоборот, единственным правом, которое давал партбилет, было право первым идти в смертоубийственную атаку, все остальное казалось шелухой. И для этих людей, радостно обнимавших друг друга со слезами на глазах, восстановление в партии означало тоже только одно. Их простили. Им снова поверили. А как можно им не верить? Вон тот паренек в погонах старшего лейтенанта ВВС – как он дрался тогда в немецких окопах? Это, кажется, именно он прикрыл комбата от очереди прыгнувшего в траншею эсэсовца. И если бы не потомки, лежать бы ему, завернутому в плащ-палатку, сейчас в сырой земле.
Так разве он не заслужил право называться коммунистом?!..
– Вопрос третий, товарищи! Товарищи, успокойтесь! Вопрос третий. Да товарищи же!
Яша безуспешно пытался перекричать толпу.
На помощь ему неожиданно пришел Харченко. Он грузно поднялся со своего места, спокойно вытер потное лицо платочком. Оглядел нестройные ряды сдвинутых кресел. И неожиданно рявкнул:
– Смирно!
Зал замер. Воинская дисциплина в считаные секунды поборола эмоции.
– Товарищи… хулиганы, дебоширы и тунеядцы!
Крупенников похолодел от слов особиста. Чего-чего, а подобного он от Харченко уж никак не ожидал. Но еще больше он обомлел, когда офицеры вместо возмущения дружно захохотали. Даже вечно невозмутимый Лаптев – и тот понимающе заулыбался.
– Разнарядки на ликеро-водочный завод нет и не будет…
– А жаль! – крикнул озорной старлей-летчик.
– …пока не дослушаем товарища Финкельштейна.
Зал снова дружно гоготнул, но послушно и шумно расселся по местам.
Харченко опустился в кресло рядом с комбатом.
– Ты это чего сейчас сказал? – шепнул особисту так и не поборовший оторопь Крупенников.
Тот лишь грустно покачал головой в ответ:
– Я тебя, комбат, таки насильно заставлю вместе с батальоном кино смотреть. Цитата это была. Из фильмы одной. Лаптев, что у нас сегодня по плану после собрания?
– «Джентльмены удачи» вроде. Сами же план утверждали, – ответил улыбающийся начштаба.
