Винтер медленно встала лицом к лицу с разбойником. Скользнув глазами по ножу в ее руке, он усмехнулся сквозь залившую губы кровь:
— Лучше брось свою зубочистку, малявка, или я начну злиться.
Винтер подняла нож и пригнулась, изготовившись к схватке.
— Если уберешься сейчас же, — сказала она, — останешься при своей мужской силе.
На лице разбойника отразилось жестокое веселье. Он знал, что, хоть с ножом, хоть без ножа, у девушки против него нет шансов. Он был тяжелее, выше и сильнее и, вероятно, хорошо поднаторел в стычках с людьми одного с ним сложения.
— Ну же, — промурлыкал он, — давай помиримся!
Винтер не отступила ни на шаг, и разбойник рассмеялся.
Вновь беззвучно вспыхнула молния, и Озкар забил копытом и задергал привязь, попятившись, когда веревка натянулась до предела. Разбойник сделал выпад, и девушка бросилась вперед, занеся нож в готовности ударить.
Они сошлись. Мужчина схватил руку Винтер с ножом и безжалостно выкрутил запястье. Девушка повернулась, поддаваясь нажиму, и тем спаслась от перелома, но нож все равно выпал на траву из мгновенно занемевших пальцев. И все же она не сдавалась, и разбойнику приходилось прилагать все силы, чтобы удержать ее в захвате, пока Винтер вырывалась, пиналась и размахивала кулаками. Чертыхаясь, он поменял положение. Схватив ее за волосы, бандит запрокинул ее голову назад — во вспышке слепящей боли на фоне неба Винтер увидела, как поднялся его кулак. Этот удар лишит ее чувств. «Я проиграла!» — подумала она.
Из тьмы к ним ринулось что-то огромное — оно и вырвало Винтер из захвата. Она упала, и удар о землю вышиб из нее дух, а гигантская фигура замаячила над ними. Разбойник завертелся, вглядываясь в ожившую тьму и подняв перед собой руки. Затем его отшвырнуло в воздух с такой силой, что он с глухим стуком приземлился на другом краю поляны.
Винтер нащупала выроненный нож, изготовившись защищаться от новой угрозы. А затем ей в нос ударил теплый лошадиный запах, и она поняла, что над ней нависает Озкар, топая копытами в темноте. С облегчением Винтер осела на холодную землю, а конь стоял, подобно живому щиту, защищая девушку от лежащего в обмороке разбойника, которого только что сбил с ног копытами.
— Хороший мальчик! — отрывисто сказала она. — Молодец, Озкар! Хороший мальчик!
Она поднялась, подтянувшись за оборванный конец его повода и не переставая повторять, какой же молодец ее конь. Она была не в силах перестать это говорить, так же как не в состоянии была отпустить Озкара.
