— Полагаю, мы путешествуем в одном направлении?
— Все возможно, — был уклончивый ответ.
Новые всадники отбросили капюшоны, и Винтер испугалась. Гаунарди! И к тому же воины, если судить по обилию блестящего оружия. Она наклонилась в седле, чтобы рассмотреть их получше. Девушка никогда раньше не видела Гаунарди, но все знали, что они хитры и жестоки. В их черных, как ночь, глазах таилась усмешка, а на плоских смуглых лицах было написано презрение к Комберменам.
— Эти люди смиренно предполагают, что вы не очень хорошо умеете передвигаться незаметно, — протянул младший. — Какому дурню приспичило закурить?
Комбермены переглянулись. Тот, что повыше, прикусил трубку и начал отступать к деревьям.
— Держитесь своей стороны дороги, и мой дым вас не побеспокоит, — произнес он твердо.
Гаунарди, похоже, это позабавило. Они с ухмылкой переглянулись и заставили лошадей отступить. Винтер поняла, что эти люди — как и она сама — путешествовали тайно, променяв относительно легкую дорогу на укрытие густого леса. А еще было похоже, что Гаунарди позвали других только для того, чтобы высмеять их беспечность. Когда те двинулись назад, младший со смехом произнес:
— Мы уповаем на то, что скрытность не входит в число тех услуг, которые вы решили предложить Мятежному Принцу!
«Мятежному Принцу? — подумала Винтер. — Альберон!» Она внимательно вгляделась в людей внизу. «Значит, ты собираешь союзников. Но, господи боже, Альберон! Сначала Комбермены, а теперь еще и Гаунарди? Ты с ума сошел?»
Внизу на дороге молодой Гаунарди продолжил дразнить Комбермена, и насмешливый голос плыл в жарком воздухе:
— Мы смиренно предлагаем вам гарцевать на дороге, ведь в лесу вы были так незаметны!
— Да уж, — прорычал низкорослый Комбермен, — будущему королю, безусловно, пригодятся ваша дипломатичность и обходительность. Спи спокойно оставшиеся двенадцать ночей, Гаун, и не сомневайся, в лагере мы с тобой увидимся.
При этом Комбермены поднимались по склону, и Винтер направила Озкара поглубже в тень, прислушиваясь к тому, как прощались обе стороны. Комбермены поехали сквозь деревья, оставляя за собой дымный след и ворча. Гаунарди поднялись по противоположному склону и растворились в лесу.
Винтер задумалась и осталась на месте, а Озкар задремал.
Неужели, думала она, король был прав? Неужели Альберон действительно хотел захватить власть? У Винтер по спине пробежали мурашки, едва она представила, что Альберон заключил союз с Комберменами или Гаунарди. Неужели он действительно пошел против отца, объединившись с жадными захватчиками и отчаянными фанатиками? Если это так, то что станет с королевством и как старый друг примет ее саму?
