Но Яуль был щедро вознагражден за свои муки, и в сострадании, которое я считал себя вправе к нему испытывать, таилась зависть. Во-первых, ему каждый день насыпали в чистые ясли овес и ячмень. И потом, у него были кобылицы. Чтобы понять значение этого обстоятельства, надо вспомнить, с какой непереносимой спесью относятся к ослам кони. Мало сказать, что они взирают на нас свысока. По сути дела, они нас просто не замечают, в их глазах мы значим не больше, чем мыши или мокрицы. Ну а кобылицы!.. Для осла они — высший шик, аристократки, высокомерные и недосягаемые. Да, кобылица — это величайший и сладчайший реванш, который осел может взять у верзилы коня. Но каким же это образом удается ослу соперничать с конем в его собственных владениях и даже отбить у него самку? Судьба неистощима на выдумки, вот она и изобрела для ослиного народа удивительнейшую, презабавную привилегию, и ключ к ее отгадке зовется мул. Что такое мул? Это скромное, сдержанное, старательное животное (увлекшись перечислением эпитетов, начинающихся на букву «с», я мог бы добавить еще: спокойное, сознательное, сильное, но я должен сдерживать свое чрезмерное словолюбие). Мул — это царь песчаных троп, крутых спусков, переходов вброд. Невозмутимый, неутомимый, уравновешенный, он идет…
Но в чем секрет стольких добродетелей? Да в том, что мулу неведомы смятение любви и тревоги деторождения. У мула никогда не бывает муленка. Чтобы произвести на свет маленького мула, нужны папа-осел и мама-кобылица. Вот почему некоторые ослы (а среди них и Яуль), избранные в качестве Отца будущих мулов (это самый почетный титул в нашем сообществе), получают в жены кобылиц.
Я отнюдь не принадлежу к числу сексуально озабоченных, и если мне свойственно честолюбие, оно состоит в другом. Но должен признаться, иной раз, видя, как Яуль возвращается утром после своих подвигов на лошадином поприще, досыта насладившийся и усталый, я начинал думать, что мир устроен несправедливо. Жизнь и в самом деле меня не баловала. Меня били, оскорбляли, навьючивали грузами тяжелее меня самого, а кормили чертополохом! С чего это люди вообразили, будто ослы любят чертополох? Дали бы нам хоть раз, хоть один-единственный раз, для разнообразия полакомиться клевером и зерном. А когда приходит наш последний час и, упав от истощения на краю обрыва, мы ждем, чтобы милосердная смерть положила конец нашим страданиям, нас преследует страх перед вороньем. Да, страх перед вороньем, потому что в наш смертный час мы познаем разницу между грифами и воронами. Ведь грифы нападают только на мертвецов. Пока в тебе теплится хоть искра жизни, тебе нечего их бояться: таинственным образом проведав об этом, они держатся от тебя на почтительном расстоянии. Но вороны, эти демоны, накидываются на умирающего, кромсая его заживо, и первым делом выклевывают ему глаза…
