- О, можете забрать ее себе, - Харпер прищурился в темноту. – Господи Иисусе! Хоть бы дождь прекратился!
- Я думал, ирландцы любят дождь.
- Ну, да, дождь мы любим, но это ж не дождь вовсе!
- А что же?
- Это чертов всемирный потоп, который положит конец всему промокшему грешному миру.
Шарп откинулся на сломанный габион, брошенный землекопами, и глянул в небо:
- Я не видел звезд уже неделю. Нет, дольше.
- Это точно.
- Я люблю звезды.
- Как им приятно, должно быть, - Харпер был слегка удивлен: выпивка не так-то часто развязывала Шарпу язык.
- Нет, правда: ты любишь птиц, я – звезды.
- Птицы хоть что-то делают: летают, гнезда строят. За ними интересно наблюдать.
Шарп ничего не ответил. Он вспомнил ночи, проведенные в полях: голова на ранце, тело завернуто в стеганое одеяло, ноги в рукавах мундира, перевернутого наоборот и застегнутого на животе, как часто спали солдаты. Но иногда он просто лежал и глядел на искры в небе, отблески костров невообразимо огромной армии. Легион за легионом, где-то там, в небе, и он знал, что каждую ночь они подходят все ближе – и их так трудно было связать с тем, что описывали пьяные проповедники, иногда забредавшие в сиротский приют, где он рос. Звезды смешивались в его голове с четырьмя всадниками апокалипсиса, трубным зовом, вторым пришествием, восставшими из мертвых, и ночные огни казались кострами армии, несущей конец света.
- Мир не погибнет в воде – его прикончат байонеты и батальоны последней, черт возьми, великой битвы.
- Пока мы среди застрельщиков, сэр, я не против, - Харпер глотнул еще рома. – Надо оставить что-то на утро.
Шарп резко сел, вспомнив:
- Хэгмен подкупает барабанщиков.
- Это никогда не срабатывает.
Харпер был прав: мальчишки-барабанщики отвечали за порку, и друзья жертвы их частенько подкупали, но под суровым взглядом офицеров им приходилось бить изо всех сил.
Шарп поглядел на темную громаду Бадахоса, освещенную несколькими расплывчатыми огоньками. В одном из многочисленных дворов замка горел костер. Унылый краткий звон донесся от собора: колокол пробил полчаса.
- Если бы только ее там не было... – он запнулся.
- Что?
- Не знаю.
- Если бы ее там не было, - ульстерский акцент Харпера проявился сильнее: он явно пытался тщательнее связывать слова, – вы бы сбежали, да? Туда, в горы, сражаться среди партизан?
- Не знаю.
- Все-то вы знаете. Думаете, никто больше этого не хочет? – Харпер имел в виду себя. – Вы же умеете воевать не только в хорошую погоду.
