Майор Коллетт прокричал приказ готовиться, и Шарп повернулся к своему владению – багажу. Это был хаос. Двое детей успешно срезали корзину с винными бутылками с одного из мулов Сатлера, а сам Сатлер, испанец, владелец передвижной лавки, орал на них, но не решался отпустить повод, к которому привязал остальных мулов.
Шарп прокричал: «Готовьсь!» - но никто не обратил на него внимания. Помощники Сатлера поймали детей, но тут матери, почуяв добычу, накинулись на помощников, обвиняя в избиении малолетних. Это был ад – и этот ад был отдан под его команду.
- Ричард! – Шарп обернулся. Перед ним был майор Хоган.
- Сэр.
Хоган усмехнулся с высоты седла:
- Ты что-то очень формален сегодня.
- Так ведь большая ответственность. Глянь: моя новая рота, - он обвел рукой багажный караван.
- Да, слышал, - Хоган спешился, потянулся и вдруг резко повернул голову, услышав крики с моста. Лошадь какого-то офицера испугалась серо-стального потока и нервно пятилась назад в непосредственной близости от подпиравшей пехотной роты. Капитан в панике стал хлестать животное, только больше пугая его, и лошадь начала бить копытами. - Слезай! - закричал Хоган, у него оказался неожиданно громкий голос: - Тул! Слезай! Спешивайся!
Офицер продолжал хлестать лошадь, дергал поводья, и та взбрыкнула, всеми силами пытаясь сбросить седока. Грохнувшись оземь, она заржала, и офицер вылетел из седла, попытался уцепиться за край настила, но не удержался и исчез в реке.
- Тупой ублюдок! Получил свое, - Хоган был зол. Какой-то сержант кинул в воду жердь, но она оказалась короткой, и Шарп увидел, что капитан борется с холодным потоком, уносящим его прочь от моста.
Никто не кинулся спасать офицера: пока человек освободится от мешка, ранца, подсумка, оружия и башмаков, от капитана и следа не останется. Лошадь, избавившись от бремени, стояла на мосту, резко вздрагивая, и кто-то из рядовых успокаивал ее, затем отвел на южный берег. Капитан исчез.
- Ну, вот и вакантное место, - рассмеялся Шарп.
- Обижен?
- Обижен, сэр? Нет, сэр. Быть лейтенантом – мечта всей моей жизни.
Хоган печально улыбнулся:
- Слышал, ты напился?
- Нет, - он напивался трижды с того дня, как уехала Тереза, дня, когда он потерял роту. Шарп пожал плечами: - Ты знал, что приказ о повышении был отменен еще в январе? Никто не рискнул мне сказать. Потом приехал новый человек, так что пришлось кому-то мне сообщить хорошие новости. Так что я слежу за багажом, пока какой-то молокосос-недоучка уничтожает мою роту.
