Прайс отдал честь, совершенно забыв, что держит в руках обнаженную саблю, и чуть не располосовав рядового Питерса: «Есть, сэр». Солдаты скрылись в ночи.
Лоуфорд был без сознания. Харпер перевязывал ему грудь, огромные пальцы неожиданно нежно касались раны. Взглянув на Шарпа, он вдруг произнес:
- Отрежьте ему руку, сэр.
- Что?
- Лучше сейчас, сэр. Может, он и выживет, да, может, но руку придется отнять... – сержант указал на левую руку полковника, держащуюся на тонкой полоске плоти. Из культи торчал обломок кости. Рука была неестественно вывернута, издевательски указывая в сторону города, Харпер бинтовал плечо, пытаясь остановить медленно, толчками вытекавшую кровь.
Шарп переместился к голове Лоуфорда, стараясь не упасть: земля была скользкой, хотя и не было видно, кровь там или лед – свет сюда отбрасывал только горящий обломок бревна. Он приставил конец клинка к кровавому месиву, а Харпер подправил лезвие в нужное место: «Оставим кусочек кожи, сэр, чтобы прикрыть рану».
Это было не сложнее, чем зарезать свинью или теленка, но ощущения были совсем другими. Из города отчетливо слышался грохот, крики то там, то тут, а здесь только Харпер двигал лезвие.
- Так?
- Да, сэр, изо всех сил.
Шарп надавил, упираясь обеими руками, как если бы пытался загнать в грязь заточенный кол. Человеческая плоть упруга, она защищает от всего, кроме по-настоящему сильного удара – Шарпа передернуло, когда он почувствовал сопротивление плоти, он навалился изо всех сил, и губы Лоуфорда скривились от внезапной боли, когда лезвие погрузилось в кровавую слякоть. Но все уже было кончено, рука была полностью отделена от тела, и Шарп нагнулся, чтобы снять кольцо с мертвых пальцев. Он отдаст его Форресту, чтобы тот отослал кольцо домой с полковником или, если на то будет воля Божья, вернул родственникам.
Лейтенант Прайс возник снова:
- Они идут, сэр.
- Кто?
- Майор, сэр
- А носилки?
Прайс кивнул, его мутило.
- Он выживет, сэр?
- Откуда мне, черт возьми, знать? – было, конечно, нечестно срывать злость на Прайсе. – Что он вообще здесь делал?
Прайс горестно пожал плечами:
- Он сказал, что пойдет искать вас, сэр.
Шарп поглядел на щеголя-полковника и выругался. Лоуфорду нечего было делать в бреши. Как, правда, и Шарпу и Харпером, но высокий стрелок видел разницу. У Лоуфорда было будущее, надежды, семья, стремления, и солдатское ремесло не было конечной целью этих стремлений. И все это было забыто ради единственной безумной секунды в бреши, секунды, которая могла что-то доказать. У Шарпа и Харпера не было ни такого будущего, ни таких надежд, только осознание того, что они – солдаты, идущие в любой бой, как в последний, и нужные только до тех пор, пока могут драться. Оба они были авантюристами, играли своими жизнями, думал Шарп. Он снова взглянул на полковника. Какая потеря...
