Вместо этого он сосредоточенно напивался, слушая рассказы своих людей и периодически отгоняя назойливого военного полицейского, пытавшегося поставить под сомнение законность их пребывания в городе. Он смотрел, как они делают ставки на петушиных боях, теряют деньги, потому что фаворитам перед финальными схватками давали пропитанный ромом изюм, чтобы не держали ноги, и делал вид, что с ними ему лучше, чем с кем бы то ни было. Они были польщены, и ему было стыдно за свою ложь. Он видел, как очередного дохлого петуха выносят с залитой кровью площадки, а думал о яркой женщине с золотыми волосами и белой кожей.
Ничто не задерживало небольшую группу стрелков в Саламанке, поэтому с утра они ушли в сторону холмов Сан-Кристобаль, где главные силы армии ждали французов. Их головы болели, а в горле было кисло. Город остался позади, их ждала армия.
Назревало большое сражение. Французы ушли из Саламанки, но Мармон оставил гарнизоны в трех фортах: даже самому последнему рядовому было ясно, что как только французский маршал получит подкрепления с севера, он вернется, чтобы освободить из ловушки своих людей. Британцы ждали его, надеясь, что он будет атаковать гряду холмов, преграждавших дорогу в город. Именно там, за этими холмами, люди Шарпа воссоединились с полком Южного Эссекса.
Макдональд был убит и уже похоронен, клинок Леру прошел между его ребер. Майор Форрест, временно принявший командование после смерти Уиндхэма, печально покачал головой:
– Я ужасно сожалею о мальчике, Ричард.
– Я знаю, сэр, – у Шарпа даже не было времени узнать прапорщика получше. – Хотите, чтобы я написал его родителям?
– Вы сможете? Я написал жене Уиндхэма. Но одного письма так мало... Боже мой! – Форрест брился, набрав воды в холщовый мешок. Он был добрым, даже кротким человеком, который не находил себе места среди ужасов войны. – Рад, что вы снова с нами, Ричард.
– Спасибо, сэр, – улыбнулся Шарп.
Изабелла, невысокая и пухленькая, уже деловито чистила мундир Харпера, хотя встретила его вся в слезах. Весь батальон разместился на лугу, жены и дети были рядом. Западнее и восточнее, насколько мог видеть Шарп, ждали другие батальоны. Он взобрался на вершину холма и поглядел на север, на огромное поле пшеницы, поросшей маками и васильками. По этим цветам, по выжженной солнцем траве придет враг. Он придет, чтобы сокрушить британскую армию в Испании, одну против пяти французских. Шарп вглядывался в марево на горизонте, пытаясь углядеть хоть один блик, отраженный от клинка или шлема, который подтвердит, что враг вышел на бой.
