Она посмотрела на меня невидящим взором и пробормотала что-то непонятное. Я дал ей пощечину.
— Изабель, время играет против нас. Нам нужно ползти к берегу.
Я видел, что она пытается понять, что я говорю, будто я обратился к ней на иноземном наречии.
— Растянись на льду, — велел я, — так, чтобы равномерно налегать на его поверхность.
Я погладил ее по волосам, несколько раз повторил свои слова — и наконец она кивнула… Но так и не двинулась с места. Я встряхнул ее, подтолкнул вперед, и тогда она начала ползти. Я двинулся прямо за ней.
Она ползла очень медленно, с трудом, часто останавливаясь. Тем не менее, хоть не быстро, берег приближался. Добравшись до недавно образовавшейся щели, Изабель остановилась.
То была самая опасная часть пути. Ей очень не хотелось перебираться через трещину, но у нас не было выбора. Я велел ей продолжать ползти и, вложив в свои слова как можно больше убежденности, добавил, что мы вскоре выберемся на берег.
Изабель осторожно двинулась с места, но, когда она приблизилась к трещине, я услышал треск раскалывающегося под ней льда — один слой подавался за другим.
Изабель ожидала своей участи совершенно спокойно, сжав губы и крепко зажмурившись. Она слишком устала, чтобы бороться. Я следил за ней, не отрывая глаз, сосредоточив все свое внимание на ее нахмуренном лице, как будто мог удержать ее на льду одним усилием воли.
Треск стал оглушительным, все вокруг заполнил пронзительный скрежет. Но внезапно шум начал стихать, пока не смолк окончательно и не воцарилась полная тишина. Изабель устало открыла глаза и, не поворачивая головы, уставилась на лед под собой. Лед выдержал.
— Вперед, Изабель, — сказал я. — Давай.
Она послушалась и перелезла через трещину.
Оказавшись на той стороне, она оглянулась. Я махнул ей, чтобы она продолжала ползти. Сам я пока не двигался. Если бы я провалился, трещина могла бы поглотить и Изабель. Но она не хотела оставлять меня, и я заскользил по озеру к расщелине.
Снова поднялся грохот; он все усиливался, пока не загудело все озеро. Я пополз быстрей, в спешке слишком сильно нажал на лед правой рукой, и она провалилась в ледяную воду. К счастью, эта дыра не превратилась в большую полынью, и, поспешно вытащив руку, я двинулся дальше.
Наконец я поравнялся с Изабель, мы кивнули друг другу, и я легонько сжал ее руку.
Андре подбадривал нас с берега:
— Еще тридцать футов, вы сможете!
На этот раз мы поползли рядом.
— Еще пятнадцать футов! — кричал Андре. — Осталось совсем чуть-чуть!
