— Конрад Уэйн не сможет перетянуть меня на сторону защиты без моего желания, папа, — возразила Мишель. — Но ты должен знать одно: я не стану помогать тебе, если буду убеждена, что Джон Акана невиновен. Я сказала Конраду, что ты согласишься со мной… что для тебя главное — торжество справедливости. Поэтому мне кажется, что мой разговор с Джоном может оказаться полезным. Виновен он или нет, я все равно получу какую-то дополнительную информацию.
В конце концов Томас нехотя дал дочери добро на эту беседу и уехал на работу. Мишель отправилась в душ. Стоя под сильной струей воды, она чувствовала, как ее обуревают сомнения: правильно ли она делает, вступая в тесный контакт с Конрадом?
Ее терзания прервал резкий телефонный звонок. Выключив воду, она вышла из ванной комнаты и, оставляя мокрые следы на мягком ковре своей спальни, подошла к телефону.
— Привет! — раздался в трубке бодрый голос Конрада. — Я получил кое-какую информацию о мальчишке, который просил Джона оказать помощь его приятелю в день убийства. Один мой друг, который работает учителем в том районе, сказал, что парень учится в католической миссионерской школе около Мингмактока. Как насчет того, чтобы пообедать, встретиться с Джоном, а после этого поехать со мной в ту школу? Я, правда, должен предупредить тебя, что это довольно далеко от города, и если у меня будет возможность поговорить с другими ребятами, которые были на фестивале, то я задержусь.
Мишель поняла, что эта поездка может вылиться в еще одно ночное мероприятие. Если она поедет с Конрадом и не сможет вернуться домой к ночи, отца хватит удар.
Но это опасение перекрывалось удовольствием, которое она получала, даже слушая голос Конрада по телефону. Его предложение совместно побеседовать с предполагаемым свидетелем защиты лилось бальзамом на ее душевные раны.
Но я буду сумасшедшей, если снова влюблюсь в него, предостерегла себя Мишель. Отец прав… Конрад проявляет ко мне повышенное внимание, наверное, потому, что хочет с моей помощью разрушить аргументы обвинения.
Однако верить в это Мишель не хотела. Она, которая давала клятву вершить правосудие, закусила удила, в то время как отвергнутая женщина, которой она себя чувствовала до сих пор, хотела побыть с Конрадом еще, чтобы вырвать у него извинение. По какой-то причине разговор с отцом и, особенно, его разгневанность тем, что она ночевала в доме Конрада, толкали Мишель в том же направлении.
— Так как? — спросил Конрад.
