Ему не следовало заводить этот разговор. Не следовало приезжать сегодня. Все это уже не имело ничего общего с делами.
— Я всегда по-другому расставляла приоритеты, — пожала плечами Барбара.
— Вы еще просто не доросли до этого.
— Да? — Она обиженно оттопырила губу. — Но два из трех я все же признаю.
— Ну, это совсем не обязательно, как вы говорите. — Томас завел машину, ему не хотелось думать, какие же два приоритета находят признание у этой молодой особы.
— У меня где-то валяются водительские права. И вы правы насчет подарка к семнадцатилетию. Только цвет у машины был красный, а не розовый. Но я прожила в Бостоне всю жизнь. И знаю, что вождение машины в городе — это стресс, без которого я вполне могу обойтись.
— Вы хотите сказать, что вернули подарок? — Томас уже вырулил со стоянки и направлялся к дороге, ведущей в центр города.
— Нет. Это было бы невежливо. Я отдала ее тому, кому она действительно была нужна.
— И ваш отец не возражал? — удивился Томас.
— С чего бы вдруг? Это же была моя машина. — Барбара запустила пальцы в волосы, пытаясь придать им хоть какую-то форму. — Нет, он ничего не сказал. По-моему, он даже этого не заметил.
Для нее это была ничего не значащая болтовня. Она даже особо не задумывалась над тем, что говорит. А Томасу показалось, будто перед ним совершенно случайно приоткрыли завесу над частной жизнью его собеседницы. Он не хотел знать никаких подробностей ее жизни. Абсолютно никаких. Отношения между ними должны носить чисто деловой характер.
— Прекрасно. У вас была полная свобода действий.
— Надеюсь, вы ничего не имеете против?
Барбара достала пудреницу, помаду и начала приводить себя в порядок, изредка бросая лукавые взгляды из-под длинных ресниц на своего собеседника. Для Томаса уже не было секретом, что к таким чисто женским уловкам она прибегает, желая поддразнить его.
— Ну, что вы, — решил он отплатить ей той же монетой. — Чем меньше женщин на дорогах, тем лучше.
— Не думала, что вы женоненавистник, мистер Челси, — кокетливо надула губы Барбара.
— Я всегда становлюсь таким, когда надеваю джинсы. — Томас считал, что у него стойкий иммунитет против очаровательных «кошечек». Но у этой «кошечки» помимо грации и сексапильности был еще и ум…
— Мне нравятся джинсы, — отозвалась его собеседница, немного подумав.
Томас никогда не обращал внимания на свою одежду. И последняя реплика Барбары настолько смутила его, что он решил не отвечать.
— Куда мы едем? — прервала она затянувшееся молчание.
