Она одна. Как всегда. И нужно преодолеть кризис одной. Джил положила голову на кровать отца и заплакала.
На следующий день в девять часов утра Джил вошла в палату отца. Комната была полна цветов, шариков и открыток с пожеланиями выздоровления. Ее отец, совершенно проснувшись, сидел в кровати. Лишь небольшая бледность напоминала о недавнем приступе. У нее свалился груз с плеч. Весь день она ждала, что он проснется, и не могла остановить свои ужасные мысли. А что, если не проснется? Что, если у него еще один приступ? Что, если она останется одна с Зоей?
И ей так хотелось, чтобы Брэндон был рядом!
Отец проснулся лишь вчера вечером, чувствовал слабость, но мог говорить. Джил решила пока не спрашивать его о медицинском колледже, раз он хранил это в секрете от нее в течение многих лет.
Но сегодня был новый день, и он выглядел очень бодрым. И то, что он изучал медицину, не давало ей покоя. Им надо поговорить.
— Привет, папа. Как ты себя чувствуешь?
— Если забыть, что они держат меня в этой проклятой кровати, то прекрасно.
Хорошо. Он жалуется. Это значит, что ему лучше.
— Просто они хотят быть уверены, что ты в порядке, прежде чем разрешат тебе двигаться.
— Или дадут мне нормальную еду, — проворчал он.
— Тебе надо привыкать к новому образу жизни. Доктор Фелпс объяснил мне, что тебе надо по-другому питаться, чтобы оставаться здоровым.
— Я знаю. Снизить количество жира, снизить холестерин и всякое такое. Звучит ужасно.
Джил села на стул рядом с кроватью. Решила отложить лекцию о диете на будущее, а сейчас нужно было поговорить о более важном.
— Послушай, папа, доктор Фелпс сказал мне, что вы с ним вместе учились в медицинском колледже.
Глаза ее отца округлились, он на секунду замер. Потом кивнул.
— Да, учились.
— А почему ты никогда не рассказывал мне об этом?
Он пожал плечами.
— Это казалось ненужным. Это было давно и в другой жизни.
— А почему ты не стал врачом?
— Я собирался. Мы с твоей матерью и с тобой, конечно, готовы были переехать из Сиэтла в Лос-Анджелес, где бы я учился в ординатуре. Но когда твоя мама погибла, я понял, что не смогу учиться и заниматься ребенком одновременно. Поэтому я вернулся сюда, где вырос, и вместо того, чтобы стать врачом, предался своей другой страсти, которая у меня была с детства.
— Изобретательству, — подсказала Джил.
— Да, изобретательству. Я всегда увлекался этим, и это занятие позволяло мне быть дома с тобой. Я был доволен своим выбором и вполне успешен, как сам думаю. Мне не пришлось браться за другую работу, чтобы прокормить нас.
