Охранники Алексея Шарлахова, наверняка прошедшие все возможные «горячие точки». Остывшие трупы.
Тридцать четыре года или около того, светлые волосы, светлые глаза, телосложение обычное, никаких особых примет.
Он медленно развернулся в мою сторону и пальнул мне прямо в лоб. В это мгновение я наконец увидела картинку на странице книги, упавшей в лужу.
На картинке была изображена смерть в белом балахоне. В костлявой руке она держала остро наточенную косу и глумливо ухмылялась.
Все эти мысли промелькнули в моей голове в какую-то долю мгновения – куда быстрее, чем я сейчас пытаюсь передать их.
– Нет, – хрипло сказала я. – Вы не можете поступить со мной так.
– Ну что за дела, – сказал Ипполит Сергеевич, морщась.
– Я не хочу… – Голос мой сел, я не говорила, а сипела. – Он же убьет меня.
– Не убьет, – категорически заявил Никита.
– Откуда ты знаешь? – вмешался Охотник. – Ипполит Сергеевич, мы уже обсуждали его идею до совещания, и я сказал вам все, что думаю об этом. Я…
– Охотник, – почти дружески промолвил Никита, – твое дело – находить людей. А что мы будем с ними делать, это уже наше дело. Ясно?
– С моей точки зрения, все просто, – добавил Ипполит. – Есть приманка, есть мышеловка и есть мышь. Фигурально выражаясь.
– Это не мышь! – отчаянно вскрикнула я. – Откуда вы знаете, что это не крокодил? Боже мой!
– Ипполит Сергеевич, я против! – резко сказал Охотник.
– А что, по-моему, все нормально, – пробормотал Лосев.
– Я думаю, что при некоторых условиях… – начал рассудительный Владислав.
– Ни при каких! – вскинулась я.
– Не волнуйтесь раньше времени, Танюша, – предостерегающе шепнул пират. – Ангел придет за вами, и мы его схватим. Только и всего.
Я метнула на него ненавидящий взгляд.
– Послушайте, я… Я отказываюсь играть в такие игры.
– У нас есть фоторобот! – сердито напомнил Охотник. – Мы знаем, как он выглядит! Надо просто его искать, только и всего! Какой бы крутой он ни был, он все равно не живет в безвоздушном пространстве!
– Это, – Никита потряс распечаткой, – человек из толпы! Ты сам это сказал, между прочим! Я уж не говорю о том, что твоя свидетельница стояла в нескольких десятках метров! Откуда мы знаем, что она на самом деле видела, а что сочинила?
– Я ничего не сочиняла!
– У тебя такая хорошая память? На таком расстоянии, на котором ты находилась, да еще до смерти испуганная, – что ты там могла запомнить? Где гарантии, что когда мы найдем этого ублюдка, он окажется не высоким блондином, а низким брюнетом?
