— К тому же мне не доставляет никакого удовольствия спать с находящимися в бессознательном состоянии женщинами. И еще. Попросив меня остаться, вы отключились уже через пару секунд. Так сказать, умерли для окружающего мира.
Эшли облегченно вздохнула, но, желая полностью развеять сомнения, все же уточнила:
— Так вы со мной не спали?
— Я мог бы ограничиться одним словом «нет», но, соблюдая точность, отвечу так: мы спали на одной кровати. Вот и все. Не больше и не меньше.
Оставалось прояснить еще одно обстоятельство.
— Если так, то зачем вам понадобилось раздевать меня? Это же такая морока — возиться с крючками и пуговицами! Могли бы оставить меня как есть.
— Поверьте, никаких проблем не возникло. Заметив, что она покраснела, Росс продолжил:
— Знаете, вчерашний день был нелегким не только для вас, так что мне было вовсе не до амуров. Уверяю вас.
— Но я бы могла поспать и в одежде.
— Вы, наверное, не помните, но вам очень хотелось избавиться от платья. Возможно, чтобы поскорее разделаться со всем, что напоминало о Мелвине.
И снова некое смутное воспоминание подсказало Эшли, что он не обманывает.
— Если не считать этого, я и пальцем вас не тронул, — заключил Росс. — Ну, теперь довольны?
— Но поначалу вы намеренно заставили меня предположить худшее! — сердито заявила она.
Он лишь пожал плечами.
— Почему? Зачем вам это понадобилось?
— По-моему, вы сами пришли к такому заключению, и я здесь абсолютно ни при чем. Вам хотелось в это поверить, вот вы и поверили.
— Что вы хотите этим сказать?! — возмутилась Эшли. — Хотелось поверить! Чушь! Я была в ужасе.
Он скорчил гримасу.
— Ваше возмущение так искренне, что я, пожалуй, признаю свою вину. Возможно, у меня развился некий комплекс. Или все дело в уязвленном самолюбии.
Неожиданно для себя она рассмеялась и тут же подумала о том, что не только не смеялась, но даже и не улыбалась последние несколько недель.
— Еще кофе? — спросил Росс, поднимаясь.
Эшли кивнула.
— С сахаром и сливками?
— Да, пожалуйста.
Теперь, когда утренние опасения развеялись, Эшли впервые получила возможность оценить своего нового знакомого объективно.
Выше среднего роста, сухощавый, с сильными руками, он, может быть, и не был так красив, как Мелвин, но имел по крайней мере одно преимущество: в его лице с несколько грубоватыми чертами, в неторопливых, но рассчитанных движениях, в голосе и в манере держаться ощущались настоящая мужская сила, уверенность в себе, зрелость и достоинство. Наблюдая за ним исподтишка, Эшли уже не сомневалась, что ее новому знакомому нет никакой необходимости пользоваться женской слабостью.
