— Сестра… — пробормотал он.
— Я здесь.
Он глубоко втянул в себя воздух, напряженный выдох перешел в протяжный стон.
Доктор Ройс незаметно вошел в палату.
— Ему нужно ввести еще обезболивающего, — сказал он. — Вы мне поможете?
Вместе они сделали все необходимое, что принесло Марку некоторое облегчение. Он снова открыл глаза и пробормотал:
— Спасибо, сестра…
— Пусть поспит, — сказал доктор Ройс, выходя вместе с ней в коридор.
— Он даже не узнал меня, — вздохнула Ди.
— Учитывая его состояние, в этом нет ничего удивительного. Но его выздоровление в значительной мере зависит от того, что он вспомнит из своей жизни, а в этом вы бы могли помочь ему, как никто другой. Так что я оставляю его за вами. Да, я знаю, это будет тяжело, но вы должны быть профессионалом, сестра Парсонс.
— Понимаю.
Профессионалом. Вот что имело значение. Она должна забыть о своем стыде за все то, что говорила, за свое несдержанное излияние, за наивную надежду на искорку ответной любви, чтобы услышать только два слова: «Вы кто?»
— Возможно, тебе стоило бы остаться с ним на ночь, — сказал ей как-то вечером отец. Он весь день пробыл на своих тренировочных сборах, и они пришли домой почти одновременно.
— Ну а как же ты? — Ее голос отозвался эхом в гулкой пустоте доме. — Я не люблю оставлять тебя одного.
— Я уже большой мальчик, справлюсь. К тому же я не один. Со мной Билли, да и Хелен всегда со мной. И не думай, что я сошел с ума. Ведь это ее дом. Она создала его. А обо мне не беспокойся. Со мной все будет в порядке.
Ободренная его словами, Ди начала оставаться на ночь в больнице, чтобы как можно больше проводить времени с Марком. Она кормила его, делала перевязки, успокаивала, когда он находился в полузабытьи и бредил, прислушивалась по ночам к его тихим стонам.
Постепенно дозы обезболивающих стали уменьшать, Марк начал спать более спокойно. С головы сняли бинты, и Ди была удивлена, как мало он изменился. Для внешнего мира он остался таким же красивым молодым парнем, каким был раньше, — немного старше, немного более искушенным, но таким же.
Она проверила его пульс и подумала: «Если он сейчас проснется, то спросит ли он опять, кто я? Буду ли я по-прежнему для него только сестрой, которая ухаживает за ним? Узнает ли он меня когда-нибудь?»
Она отпустила его руку и стала ждать, когда он откроет глаза и посмотрит на нее.
— Доброе утро, — сказал Марк.
— Доброе утро.
Она села рядом с ним, улыбаясь и стараясь держаться бодро.
