Кто-то из них простонал. Люси языком коснулась языка Натаниэля, обвела его губы. Еще одна секунда подобной пытки — и она выскользнет из его рук и рухнет на пол.
— Ты выиграл, — прошептала она.
— Не полностью, — прорычал Нат. Его рука коснулась бедра Люси, и он притянул ее к себе. Одарив женщину быстрым поцелуем, он шагнул назад, предоставляя ей томиться от желания. — Но ты все же проиграла, и я не стану вести себя как джентльмен. Я требую расплаты.
В какой-то момент ноги Люси подкосились. Нат подхватил ее.
— Эй, — сказал он, — все будет хорошо.
От волнения ей пришлось откашляться:
— Да?
— О чем ты подумала? Что я буду требовать твое тело?
— Не-ет… Полиция, — разочарованно пробормотала она, возвращаясь в реальность. — Мы должны вызвать полицию.
— Ты сдалась, Люси. Я выиграл. Помнишь? Или нам попробовать еще раз? — Нат принял ее неуверенность за нежелание близости. — Я позвоню своему адвокату. — Он поддерживал ее одной рукой, а другой достал телефон из кармана пиджака. — Он свяжется с полицией, убедит их, что ты в безопасности и готова дать показания в удобное для тебя время, если с тобой захотят поговорить.
— Ты можешь это сделать?
— Я могу это сделать.
Натаниэль так и поступил — после того как подхватил Люси на руки, внес в спальню, усадил на кровать, снял с нее ботинки и три пары носков.
Секунду Нат смотрел на ее ноги, затем открыл крышку телефона, разбудил спящего юриста и ввел его в курс дела. Адвокат должен был уладить проблему с полицией, не сообщая о местонахождении Люси, и забрать ее вещи из квартиры в доме Хеншо.
— Мне придется раскошелиться на адвоката, — вздохнула молодая женщина, когда Нат закончил телефонный разговор.
— Верно. Будешь работать до самого сочельника. Получишь две тысячи двадцать долларов.
— Хм, так много? А если я наймусь приготовить для тебя рождественский обед?
— Две тысячи пятьдесят. — Нат посерьезнел и протянул ей телефон. — Вот, возьми. Размести в Сети свои фотографии. Пусть Хеншо проведет бессонную ночь.
Люси подумала, что бессонную ночь она готова подарить Натаниэлю.
— Я найду тебе какую-нибудь пижаму, — сказал он.
— Обойдусь.
— Не сомневаюсь, но я не уверен, что мое сердце выдержит такое напряжение.
