— Значит, вам все известно? — вспыхнула она. — Не притворяйтесь! Кто-то открыл вам мою печальную тайну, и теперь вы… — Внезапно она встала и отошла в дальний угол. — Вы меня жалеете!
Этого ее гордая душа не могла вынести.
— Джейн! Простите, но вы жестоко ошибаетесь!
— Нет! Мне не нужна жалость. Ничья, и уж тем более ваша! Жалейте себя самого, но не меня!
И Джейн, чуть не плача, выбежала из комнаты. Но даже в гневе она оставалась красивой и женственной. Теперь, когда Фрэнк знал, что ей пришлось пережить, она влекла его с еще большей силой. Эта девушка — олицетворение гармонии, красоты тела и высоты духа.
Фрэнк попытался выбраться из глубокого кресла. Ему хотелось пойти за Джейн, сказать, что им движет вовсе не жалость, а искреннее восхищение ее мужеством и волей. И еще — сострадание. Ему хотелось, чтобы на ее лице опять появилось прежнее милое доброе выражение…
— Боже, спаси меня, — взмолился Фрэнк.
Его вдруг обожгло воспоминание о теперь уже далеком прошлом. Вертолет выбросил их на каком-то пятачке в джунглях. Передовой дозор доложил, что в окрестностях мили — никого. Но все же он нутром учуял опасность и, как выяснилось чуть позже, не ошибся.
Он уже давно понял, что кишки, печень, легкие не лгут, и если во рту появляется металлический привкус, повнимательнее оглянись вокруг. Такую же опасность Фрэнк ощутил и сейчас. История, рассказанная Ниниан, высвободила его чувства. На какое-то время он забыл, что должен держаться на расстоянии от девушки с янтарными глазами.
Возьми себя в руки, старина, сказал он себе. Забудь о ней. Для тебя ее просто не существует. Во всем виновата Ниниан, сетовал он. И мистер Ренкли, выставивший на всеобщее обозрение награды дочери.
Откинувшись на спинку кресла, Фрэнк погрузился в размышления. Он проиграл. Теперь, когда он еще больше узнал о Джейн, бороться с собой уже не имело смысла. Как и ломать перед ней комедию, разыгрывая равнодушие. Нужно убираться из этого дома: пока воин не исполнит свой долг, в его жизни нет места для любви. Да и как можно оскорбить благородного человека, давшего тебе кров? Никогда я не стану любовником дочери мистера Ренкли. Никогда!
Хотя сердце подсказывало Фрэнку, что Джейн не оттолкнула бы его. Но, кроме всего прочего, эта женщина не его круга. И, несмотря на свою доброту и пренебрежение к условностям, она не может не понимать этого.
Остается одно. Сделать так, чтобы Джейн сама захотела держаться от него подальше, чтобы он вызывал у нее стойкую неприязнь. И тогда уйдут из медово-янтарных глаз нежность и доброта, а с ними — его надежды на счастье.
