Шейнин внимательно посмотрел на еврея и говорит:
— Можно, и я вам что-то скажу как еврей еврею?
— Конечно.
— Так вот. Жених — от нас.
* * *
Одного моего знакомого привлекли к суду. Вменялась ему антисоветская пропаганда. Следователь задает ему вопросы:
— Знаете ли вы некоего Чумака Бориса Александровича?
— Знаю.
— Имел ли некий Чумак Борис Александрович доступ к множительному устройству «Эра»?
— Имел.
— Отпечатал ли он на «Эре» сто копий «Всеобщей декларации прав человека»?
— Отпечатал.
— Передал ли он эти сто копий «Декларации» вам, Михаил Ильич?
— Передал.
— А теперь скажите откровенно, Михаил Ильич. Написали-то эту «Декларацию», конечно, вы сами? Не так ли?!
* * *
Реплика в Чеховском духе:
«Я к этому случаю решительно деепричастен».
* * *
Я уверен, не случайно дерьмо и шоколад примерно одинакового цвета. Тут явно какой-то многозначительный намек. Что-нибудь относительно единства противоположностей.
* * *
— Какой у него телефон?
— Не помню.
— Ну, хотя бы приблизительно?
* * *
Можно благоговеть перед умом Толстого. Восхищаться изяществом Пушкина. Ценить нравственные поиски Достоевского. Юмор Гоголя. И так далее.
Однако похожим быть хочется только на Чехова.
* * *
Режим: наелись и лежим.
* * *
Это случилось на Ленинградском радио. Я написал передачу о камнерезах. Передача так и называлась — «Живые камни». Всем редакторам она понравилась. Однако председатель радиокомитета Филиппов ее забраковал. Мы с редактором отправились к нему. Добились аудиенции. Редактор спрашивает:
— Что с передачей?
Филиппов отвечает:
— Она не пойдет.
— Почему? Ведь это хорошая передача?!
— Какая разница — почему? Не пойдет и все.
— Хорошо, она не пойдет. Но лично вам она понравилась?
— Какая разница?
— Ну, мне интересно.
— Что интересно?
— Лично вам эта передача нравится?
— Нет.
Редактор чуть повысил голос:
— Что же тогда вам нравится, Александр Петрович?
Филиппов поднял глаза и отчетливо выговорил:
— Мне? Ничего!
* * *
Председатель Радиокомитета Филиппов запретил служащим женщинам носить брючные костюмы. Женщины не послушались. Было организовано собрание. Женщины, выступая, говорили:
— Но это же мода такая! Это скромная хорошая мода! Брюки, если разобраться, гораздо скромнее юбок. А главное — это мода. Она распространена по всему свету. Это мода такая…
Филиппов встал и коротко объявил:
— Нет такой моды!
* * *
Допустим, хороший поэт выпускает том беллетристики. Как правило, эта беллетристика гораздо хуже, чем можно было ожидать. И наоборот, книга стихов хорошего прозаика всегда гораздо лучше, чем ожидалось.
