— Угу! — сказал я, потому что тоже понимал, что она пишет. — Вот эти-то единицы и складываются. От них ответ и зависит.
— Блестяще! — сказала она, откинула со лба прядь волос и засмеялась.
— И ничего смешного нет! Я когда в классе рассказал, то все тоже ха-ха-ха! А что смешного?!
— Ну что ты! Что ты! — растерялась тётенька. — Я же не в смысле ха-ха-ха! Я просто радуюсь тому, как ты хорошо всё продумал! Я радуюсь — понимаешь? Так как же ты до этого догадался?
— А… так… — сказал я.
— Ну всё же! А? В углу стоял! Да?
— Стоял, — сознался я.
— За что?
— Ел. На уроке.
Она вдруг прижала меня к себе.
— Господи, — говорит, — какой же ты маленький!
— Ну почему! — сказал я. — Ещё и меньше есть. Я третий от конца!
— Послушай, Пифагор, — сказала она, пытаясь пригладить мне волосы. — А как тебя зовут на самом деле?
Я сказал.
И тётенька вдруг побледнела.
— Боже мой! — прошептала она. — Всё повторяется!
И почему-то на глазах её показались слёзы.
— Не надо, — сказал я. — Не плачьте.
— Нет-нет, — она виновато помотала головой, стряхивая с глаз слёзы.
— Я не плачу! Это так…
И тут в окно ударил камень. Она ойкнула от неожиданности. Хотя камень был маленький и стекло не разбилось.
Она распахнула окно, и я услышал Серёгин голос:
— Ты! Очкастая! Отпусти Пифагора! А то мы вам сейчас все стёкла высадим! Отпусти!
— Вы что, с ума сошли! — закричала тётенька. — Вот он, ваш Пифагор, что я, съем его, что ли?
И она поставила меня на подоконник.
Я видел, что на пустыре стоят человек пятьдесят мальчишек, и не только из нашего класса, но почти все с нашей улицы. В руках у них были камни, а у Серёги — рогатка.
— Отпусти Пифагора! — кричал он. — Не посмотрим, что вы учёные! Всё тут разнесём! Нет такого закона, чтобы детей арестовывать!
И другие мальчишки тоже орали и готовились швыряться камнями.
И тогда она вдруг свистнула в два пальца, переливчато и отчаянно.
Мальчишки разом замолчали.
— Ну вот! Так-то лучше. Сейчас он к вам придёт, — и закрыла окно.
Она повернулась ко мне.
— Тётя! — сказал я. — Я вам халат испачкал ботинками.
— Ничего! — сказала она. — Я его постираю. Ничего. Доедай шоколад!
— А вам? — спросил я.
— Мне ещё дадут. Говорят, шоколад укрепляет мозги! Вот и ешь! — И она ещё раз взъерошила мне волосы. — Господи! До чего же маленький!..
Через неделю охранник с металлическими зубами вынес нам новый кожаный мяч, а ещё через неделю на пустыре появились футбольные ворота, а на окнах НИИ защитные сетки.
И когда мы играли в футбол, я нет-нет да и поглядывал на эти окна под тёмными сетками. Иногда мне казалось, что я вижу за ними тётеньку в белом халате, в очках и с папиросой «Казбек» в тонких, испачканных мелом пальцах… И она смотрит на нас…
