— Подождем еще пять минут, — сказал он, не оборачиваясь. — Потом начнем.
Она сочла за благо не спорить.
— Можно передать Гидеону, чтобы начинал?
Энтони пришлось посмотреть ей в глаза. Кэрол была во всем черном. Траур только добавлял ей загадочности и привлекательности.
— Сядьте рядом с Огастой и Робертом. Хватит и того, что вы все-таки пришли, — вполголоса промолвил он. — Не выставляйте себя на всеобщее обозрение.
Кэрол всмотрелась в лицо Энтони. В нем не было упрека, только смутное беспокойство.
— Со мной все в порядке, — заверила она. — Не волнуйтесь, все будет хорошо.
— Пожалуйста, идите и сядьте.
Она смерила охранников взглядом, и в эту минуту на пороге показались молодые люди в темных пальто с разрезом и в охотничьих каскетках. Возглавлял шеренгу Джеймс.
— Иисусе, — тихо выдохнула Кэрол. Это было самой длинной молитвой из всех, которые она когда-либо произносила.
Священник обернулся и шагнул вперед, прикрывая собой вход.
— Рад, что вы пришли, — произнес он.
— Думаете, мы здесь потому, что вы попросили? — спросил вожак. — Мы здесь из-за Глории. Вот и все.
— Она была бы довольна.
Джеймс сделал шаг вперед, но Энтони преградил ему путь.
— Никаких пистолетов, — сказал он. — Никакого оружия. Это обитель Господа.
— Считаете себя Божьим гласом?
— Нет. Я никогда не утверждал этого.
Парень сложил руки на груди. Само высокомерие и вызов.
— А кто придумал это правило, падре? Не ваш ли Бог?
— Я сам. По просьбе Глории.
— И вы собираетесь остановить меня?
Кэрол услышала, как среди дружков по шайке, оставшихся на тротуаре, пробежал смешок. Со своего места она разыскивала взглядом Кентавра, но не могла найти. Должно быть, тот был где-то сзади.
— Я не смогу остановить всех, — сказал Энтони. — Сам знаешь. Тут вас две дюжины, а нас только двое. Я верю тебе, Джеймс, тебе и твоей искренности. Ты пришел, чтобы почтить Глорию Макуэн, а не оскорбить ее. Переступи этот порог с пистолетом или ножом, и она будет опозорена.
— У нас нет оружия. — Джеймс распахнул пальто. Остальные последовали его примеру. — Будете обыскивать нас, падре?
— Это бы опозорило тебя, — пастор шагнул в сторону. — Я верю и так. Добро пожаловать.
— Энтони… — Кэрол рванулась вперед. Она не могла поверить, что защитник добра положился на честное слово бандита.
Святой отец обернулся. В его глазах вспыхнул лютый гнев, и она поняла, насколько забылась. Но не признаваться же, что ее обуял страх, заставивший раскрыть рот. Не скажешь ведь, что от предчувствия неминуемой катастрофы у нее внутри все свело и сжалось горло.
