— Я никогда не дерзнул бы просить этого ни у Господа, ни у Санта-Клауса.
Она увидела, что в глазах Энтони вспыхнул смех. Оставалось лишь улыбнуться в ответ.
— Теперь понимаете? Люди редко получают то, чего хотят. Так какой же смысл вообще хотеть чего-нибудь?
— Один мой друг, епископ, всегда говорил: «Господь лучше знает, что нам нужно».
— Вашему епископу никогда не доводилось жить в Пещерном городе.
Он не стал задумываться над тем, верно ли это.
— Вы далеко не всегда были такой покладистой. Чего вы хотели, когда еще не боялись просить?
— Попробую вспомнить, хотя это было слишком давно. — Она провела указательным пальцем по щеке и обнаружила, что та еще болит. — Наверно, того, что другим доставалось даром. Спокойствия, безопасности, человека, на которого можно положиться, детей, которым бы я могла дать то, чего не имела сама. Настоящий несбыточный сон.
— В этом нет ничего несбыточного. Стоит только уехать отсюда.
То ли поздний час, то ли теплота, прозвучавшая в голосе Энтони, странно подействовали на нее. Откуда-то возник комок в горле. Она не могла ни усмехнуться, ни пожать плечами.
— Я забыла самое главное, да? Видите ли, все это должно было случиться только здесь. Здесь и со мной.
— Да, это вы уже говорили. — Энтони тоже поставил свой стакан. Девушка была всего лишь в футе от него, но их разделяли две совершенно разные жизни. Ему не хотелось этого. И тогда он понял, что не может жить без этой женщины.
Он наклонился и, сделал то, что удивило их обоих: дотронулся до ее волос. Его рука скользнула по ее плечу, затем по предплечью. Глаза Кэрол расширились — сначала от испуга, а потом от удивления. Хэкворт притянул ее к себе. Через мгновение девушка, прижатая к груди, протестующе забилась в руках. Но объятия Энтони стали только крепче.
— Кэрол, — тихо сказал он, — побудьте так еще минутку.
— Мне это не нужно.
— Нужно. Нам обоим. — Он гладил спину Кэрол, щека прижималась к ее волосам. Девушка так уютно устроилась в его объятиях, словно какой-то гениальный мастер создал ее специально для этого. Энтони разрывался между желанием и состраданием.
— Я ведь хотела так мало, правда? — прошептала она. — Так же мало, как и большинство людей.
Но большинство людей боялись ударить ради этого палец о палец. Мужские руки сомкнулись еще крепче. Хэкворта окутал ее запах, тепло ее тела проникало прямо в душу. Или в то, что от нее осталось.
Кэрол подняла лицо, и серые с изумрудинками глаза заглянули в прозрачные лазурные озера. В их глубоких омутах затаились века печали, тоски и угнетения. В них отражался не только Пещерный город, но и многое, многое другое. Бурлили волны величавого духа, гордости и дерзости женщины, которую невозможно победить, переделать или отнять у нее что-нибудь без борьбы не на жизнь, а на смерть.
