— Агата говорит, что он не всегда был таким.
— Сестра думает, что сатана жарит людей в аду потому, что они родились в неполной семье.
— Она остается с мужем из жалости? Или из страха?
— Ага. И из-за того и из-за другого. А еще из-за тех дурацких поучений, которыми ее пичкали в каждой церкви, к которой она примыкала. Последний проповедник, с которым Агата имела дело, сказал ей, что Господу угодно, чтобы она оставалась с Полом. Как в Библии: «Только смерть разлучит нас» и все такое прочее… Впрочем, вы лучше знаете, чем я.
— Ничего подобного в Библии я не знаю.
— Ну, вы, священники, такой народ, который привык брать оттуда то, что ему нравится, и отбрасывать все остальное.
Он проигнорировал этот штыковой выпад.
— Если бы ей было куда уйти, она бы решилась на это?
— Она может прийти ко мне и жить там, сколько захочет.
— Агата ни за что не согласится навлечь на вас беду.
Кэрол оторвала глаза от цепочки из скрепок, которая достигла такой длины, что ее можно было бы протянуть между столом директора и стулом, на котором сидел Энтони.
— Она так сказала?
— Нет, это вы сказали.
— Не совсем так. — Он добавила к цепочке еще три скрепки. — Но вы правы. Она скорее умрет, чем согласится подвергнуть опасности того, кого любит. Честно говоря, если бы мне удалось убедить ее, что Пол может искалечить детей, она бы ушла от него. Но он ни разу и пальцем не прикоснулся к девочкам. Конечно, сестра не дает ему такой возможности. Она принимает на себя его гнев. Муж может лупить ее сколько влезет, поэтому и не вымещает свой гнев на детях.
— Вы думаете, он на это способен?
— Вопрос времени. В один прекрасный день Бекки громко заплачет или Дэйзи попросит вместо воды молока, а матери не окажется под рукой, и Пол примется за девочек.
Энтони сложил пальцы домиком, как всегда делал, стоя на кафедре. Привычный задумчивый жест.
Вот церковь, а вот другая. Открой дверь и любуйся ими, полными людей.
Как раз людей-то там почти не было. А те, кто был, его не слышали.
— Чем я могу помочь? — спросил он.
Кэрол решительно не могла понять, зачем ей понадобилась двухфутовая цепь из скрепок. Она неохотно бросила ее на стол.
— Один проповедник молился вместе с ней, другой молился за нее. Третьему вздумалось навестить Пола и спросить его, правду ли говорит Агата. На следующий день она пришла в церковь вся в синяках, чтобы у священника не осталось и тени сомнения.
— Чем я могу помочь?
Сама того не желая, она подала Хэкворту хорошую мысль.
