Любовь к этому человеку заставляла Кэрол стремиться понять причину его мужской несостоятельности и победить ее.
— Хочешь закрыть холодильник силой своего взгляда?
Она испуганно обернулась и увидела стоявшего в дверях Энтони.
— Какао готово, — сказала она. — Я просто… замечталась.
— Елка стоит. Твоя маленькая, пушистая, незаметная елочка скребет потолок.
— Умница. — Кэрол подошла к буфету, достала кружки для какао, наполнила их, добавив по зернышку кардамона, обернулась и подала ему чашку. — Давай пить какао, сидя у камина.
— У нас же нет камина, — возразил Энтони, вопрошающе глядя на жену.
— Сделаем вид, что есть.
— Это такая игра?
— Она позволила мне пережить трудные времена. Меня научила мать. Было одно Рождество… — Кэрол умолкла, засомневавшись, что он захочет слушать рассказы о ее детстве.
— Продолжай. — Он шагнул в сторону гостиной.
Супруга последовала за ним и поставила свою чашку на кофейный столик. Энтони следил за ней. Фантазерка схватила диванную подушку и швырнула ее в стену.
— Пожалуй, одного полена будет мало, — с грустной улыбкой вздохнула она. — Будь добр, подбрось еще дров. А потом садись рядом.
— А где у нас дрова? — понимающе подхватил муж.
Она пожала плечами.
— Там, где ты сложил поленницу.
Энтони покачал головой, но уступил и сделал вид, будто что-то поднял с полу. Кэрол не спускала с него глаз. Он наклонился и подбросил в «камин» воображаемую вязанку хвороста.
— Теперь хорошо? — спросил он.
— Замечательно. — Она похлопала по дивану.
— Пожалуй, надо помешать. Подай-ка мне кочергу и мехи.
Женщина откинулась на спинку дивана и довольно улыбнулась.
— Они рядом с тобой.
— Уже подсунула?
Энтони сделал вид, будто поправляет дрова, а затем раздувает огонь мехами. Наконец он сел рядом и удовлетворенно крякнул.
— Теперь тепло?
— Спасибо, чудесно. Никто не умеет разводить огонь лучше тебя, дорогой!
— А лучше тебя никто не умеет радоваться этому огню. Так расскажи мне про то Рождество.
— Вкус у матери был чудовищный. Можешь себе представить, я боялась, что Агата пойдет в нее. Не все любовники матери были такими буянами, как Пол, но зато все были с крупными изъянами. Однажды в декабре, когда мне было одиннадцать лет, ее очередной дружок украл все, что не было прибито к полу, снял деньги с крошечного счета и уехал в ее машине. За нее еще не было выплачено, она была не застрахована, а дружка так и не поймали.
Она сделала глоток какао.
— Ты можешь рассказать что-нибудь подобное?
Он вспомнил о Рождестве, на которое получил по почте Библию в кожаном переплете с золотым тиснением и печатью библиотеки Конгресса. На следующее утро какие-то шалопаи позвонили ему и со смешком сказали, что похищенный экземпляр необходимо сдать куда следует. Он и сдал, выяснив, что это был богохульный розыгрыш.
