Со времени их первой ночи в коттедже Кэрол ни разу не высказала недовольства. Она была нечувствительна к его поражениям. Ему хотелось, чтобы она разозлилась так же, как он злился на самого себя. Хотелось заставить женщину сказать, что она сомневается в его мужских достоинствах. Но он не замечал и признака разочарования или гнева. Казалось, Кэрол действительно доставляли удовольствие его объятия. А может, она и в самом деле верила в то, что его немощь — вопрос времени и что совместными усилиями они победят ее.
Энтони не мог снова заговорить с ней о своих неудачах. Не мог найти слов, чтобы высказать боль человека, потерявшего надежду, что когда-нибудь сможет стать полноценным любовником. Не было на свете женщины более соблазнительной, более восхитительной и желанной, чем Кэрол. Причина неудачи гнездилась где-то внутри него, в некой темной, страшной части сознания. И ничто — ни страстные ночи в ее объятиях, ни годы лечения, ни долгие бесполезные обращения к Богу, в существовании которого он сомневался, — не могло одолеть предчувствие краха.
Незаметно подошло Рождество. Казалось, безнадежность, охватившая Пещеры, куда-то исчезла. В каждой витрине, в окне каждой гостиной ярко светилась елка. Однажды утром в Альбион-парке появилась бригада электриков и развесила на деревьях лампочки. Как ни странно, никто их не тронул. Энтони по вечерам видел из окна своей квартиры этот извечный символ приближающегося священного праздника.
Когда-то он любил Рождество и Пасху, поскольку у христианской церкви нет более чтимых праздников. Они добавляли хлопот, но были наполнены чудесами. В эти дни к нему чаще, чем когда бы то ни было, приходило смирение и понимание сущности Сына Божьего. Не было времени насыщеннее и прекраснее. В жизнь его вторгался Святой Дух.
Сейчас это чувство бесследно ушло, хотя священник безнадежно мечтал о том, чтобы оно вернулось. К Рождеству надо было готовиться заранее, день за днем. Из числа наиболее преданных и энергичных членов общины создали комитет, который должен был организовать торжества. Энтони исправно ходил на все заседания, но впервые не претендовал на лидерство. Он понятия не имел, каким образом маленькая церковь может устроить для своих прихожан что-то запоминающееся.
Однажды днем он сидел в кабинете, бездумно уставясь в стену и ругая себя за невосторженный образ мыслей, когда на пороге возникла Кэрол.
— Что так рано? — спросил он.
— Разве ты не заметил, что настали каникулы?
