Когда к микрофону вышла худенькая женщина, чтобы объявить победителей, Кэти затаила дыхание, молясь про себя, чтобы победил Эван. Она не могла бы сказать, почему, но это было очень важно. Даже если его мать никогда не найдется, пусть он когда-нибудь узнает, что был самым удивительным, самым замечательным.
Один за другим вызывались соревновавшиеся, они выходили вперед, получали свои призы и фотографировались для газеты. И вот настал момент, когда динамики должны были на весь зал огласить имя победителя.
— Приз за первое место в конкурсе на звание «Самого прекрасного младенца» присуждается… Эвану Паркеру.
Камера дрогнула, Кэти смотрела, как Колт выносит малыша в центр сцены. Защелкали фотоаппараты, заблистали фотовспышки, Эван заморгал и начал вертеть головой. Колт показал пальцем туда, где стояла Кэти, малыш опять заулыбался и начал подпрыгивать на руках Колта, протягивая к ней свои ручонки.
Сзади нее какой-то голос произнес:
— Подойдите к ним, они хотели бы сделать снимок всей семьи.
Слова «всей семьи» музыкой прозвучали в душе Кэти.
— Но я снимаю…
— Идите-идите, я сниму. — Знакомая женщина забрала у Кэти камеру и ласково подтолкнула ее в сторону сцены, Потом она не могла вспомнить, как добралась до сцены, но отчетливо помнила, что Колт и Эван увидели ее. Эван начал взволнованно подскакивать на руках у Колта. Колт улыбался во весь рот. Он перехватил малыша одной рукой, а другую протянул Кэти, приглашая ее в объятия. Но мгновение Кэти показалось, что она дома.
Все жители Реттлснейка согласились, что Эван — самый замечательный малыш.
— Мистер и миссис Гаррет, — сказал фотограф, прерывая их радостное состояние, — сделайте одолжение и повернитесь, чтобы мы могли сделать несколько снимков в момент получения призов.
Кэти любезно принимала сберегательные облигации от всех трех банков города, сертификат на съемку семейного фото в местной студии и множество удостоверений на подарки от всех торговцев города.
Наконец толпа начала расходиться, и, сопровождаемые поздравлениями, Колт и Кэти тоже вышли из здания. Эван, который так стоически переносил весь этот шум и внимание, вдруг заплакал.
— Может, он проголодался? — Колт перевел взгляд с Эвана на Кэти.
— И проголодался, и устал, и жарко ему. — Она дала Эвану бутылочку, сняла с него шляпу и сапожки, убрала со лба и пригладила влажные каштановые волосики. — Вот теперь он будет чувствовать себя лучше.
— Хорошо, что он не заплакал на конкурсе.
