Кэтти в ответ немного рассказала ему о своем детстве и о том, что много лет назад видела его в Реттлснейке, еще в средней школе.
— Нет, — недоверчиво произнес он, не донеся до рта ложку с ванильным мороженым.
— Да, — уголки ее губ приподнялись в улыбке. — Вы были уже выпускником, а я еще маленькой девчонкой.
— То-то я думал, почему мне ваша фамилия кажется знакомой. Мы действительно ходили в одну и ту же школу?
— Только один год. Мне вообще пришлось учиться в пяти разных школах.
— Наверное, я был довольно привлекательным, если вы меня запомнили, — заявил он с озорным огоньком в глазах.
— Вот как, вы еще и тщеславны! — Она ложкой легонько шлепнула его по руке. — Да вы были привлекательны, и сами знаете об этом.
Колт тихо фыркнул:
— Тогда передо мной простирался весь мир.
— Тогда все девчонки были в вас без памяти влюблены.
— Включая и вас?
— Вы помните, я была приемным ребенком? Я никогда и нигде не задерживалась надолго, чтобы успеть влюбиться.
— Лгунья.
Кэти подняла глаза и увидела, как Колт ухмыляется, уверенный в своей привлекательности.
— Вы в меня влюбились.
— Нет.
— Совсем нисколечко?
— Ну-у…
— Я так и знал! — Он опять ухмыльнулся и протянул ложку Эвану, чтобы тот лизнул мороженого. — Она до смерти в меня влюбилась, парень.
— Даже если я и влюбилась в вас… немножко, я все-таки была ужасно застенчивой. А вы всегда были окружены своим гаремом.
— Гаремом? Что вы можете знать обо мне и моих дамах!
— О вас ходили легенды.
Это ему понравилось. В глазах запрыгали чертики.
— Вот как?
— Да. И как это ни одна из ваших болельщиц не заарканила вас?
Как эти слова слетели с ее губ? Колт сразу же замкнулся. Она поняла, что он вспомнил об их договоре.
— Я никогда не хотел быть заарканенным, — он с сердцем ткнул ложку в горку мороженого. Тьфу, одна ее реплика и все удовольствие насмарку!
Она держалась целый месяц, не позволив себе ни единого упоминания об их соглашении. Но месяц прошел. И пора была решиться.
— Цезарь, дружок, — она пальцами ноги коснулась его хвоста, — настало время устраивать пышную церемонию.
Порывшись в дорожной сумке, она извлекла на свет подписанное Колтом соглашение, начала вчитываться в текст. Он обещал в письменной форме жениться на ней… если у нее хватит мужества (или наглости) заставить его это сделать.
— Куки, — позвала она, входя в кухню, в надежде чем-нибудь заполнить оставшееся до вечера время.
Она обнаружила старого кока на его обычном месте. Он замешивал тесто, его передник весь был обсыпан мукой. Куки приветствовал ее взмахом деревянной лопаточки.
