— В отрыве от контекста она звучит примерно так: «Давайте уничтожим все автомобили!» — улыбнулся Базиль.
— Вы считаете, что кто-то догадается о смысле этого выражения? — спросила Марго.
— А зачем им стараться? Вначале никто не понимал что означает «Дорогой Брут», «Атомный гриб», «Мыши и люди». Давая пьесе неясный, хитрый заголовок, вы стараетесь озадачить людей. Он заставляет их рыться в словарях, и таким образом создается молва о пьесе. Моя первач сцена разворачивается в прибрежном кабаке. Когда поднимается занавес, на подмостках находятся три лица — Лулу, Крысолицый и Багси.
Марго жестом дала понять, что все, что она прочитала ей не по душе.
— Еще одна пьеса о гангстерах?
— Ничего подобного. Она скорее похожа на «Табачную дорогу», но действие происходит в Нью-Йорке. Здесь вы найдете смачные, но вполне земные персонажи, — продолжал он. — Лулу — сводница. Голова Крысолицего еще в детстве, когда ему было три годика, побывала в гидравлическом прессе, и с тех пор он таким искореженным и остался. Один Багси — вполне нормальный человек, но время от времени у него появляется острое желание отведать человеческой крови, и для удовлетворения своего желания он должен кого-то убить. Что он и делает время от времени.
— Он и есть ваш главный герой? — злобно спросила Марго.
— В пьесе нет героя, — обидевшись, проговорил Адеан. — Все действующие лица — слабые, невежественные люди, которых жизнь занесла в самодовольное, лицемерное общество. Я показал их в истинном свете — они отвратительны и жестоки, но все же они могут быть человечными и жалостливыми. Привередам не нравится та сцена, когда Багси убивает ребенка-калеку, но если в зале найдется пара реалистично мыслящих умов, то они будут лишь приветствовать такое честное утверждение совершившегося факта. Но Багси находится в наркотическом бреду. Входит Лулу и начинает бить его ногой в пах… Он выдирает у нее клок волос и…
— Достаточно, мистер Адеан. — Марго бросила рукопись на столик. — Я не намерена ставить вашу пьесу.
Адеан не скрывал своего изумления.
— Но вы даже не прочитали ее до конца!
— Нет. И не стану. Я приняла решение, а мое решение твердо, — сухо ответила она. — И в реальной жизни полно ужасов, мистер Адеан, особенно сейчас, в наше время, когда повсюду в мире льется кровь, раздаются выстрелы. Люди не хотят любоваться такими картинами на сцене.
— Но послушайте, — Адеан начинал волноваться. — Постановка такой смелой пьесы окажет услугу нашему обществу. Только так можно доказать, что за паскудная вещь эта жизнь. Кроме того… — он перешел от идеи к практическому ее воплощению, — публика заплатит кучу денег, чтобы только увидеть ту сцену, где Лулу и Багси… подождите, сейчас я вам ее прочту.
