Та и другая то подавалась вперед, то отступала, и, иногда, ни одна, ни другая не бывала победительницей.
Но случалось, что, вдруг, одна "стена" прорывалась и люди рассыпались в разные стороны, точно камни разрушаемой настоящей стены.
Случалось это, обыкновенно, когда свежая партия бойцов неожиданно примыкала к той или другой стороне.
Стены слагались из разновидных элементов, однако же с преобладанием всегда какого либо основного состава, который и давал "стене" свое название.
Бывали стены "мясников", "слободских", "вольных", "жидов", "адмиралтейских", "крючников" и т. п.
Среди евреев чернорабочих, крючников и мясников выдавались замечательные бойцы.
Иван, когда ему удавалось урваться, примыкал к стене "вольных" и нередко синяки или царапины на его лице свидетельствовали о том, что он побывал на боевой арене.
Часто исход боя решала кучка матросов, случайно забредших поглазеть. Они, вдруг, неожиданно, выходили из своего нейтралитета и кидались на помощь теснимой стороне. Тогда картина быстро менялась.
Но чаще всего, обе стороны считали себя победителями.
Исковерканных в кровь физиономий бывало, при этом, не мало, но никто это за обиду не принимал.
Раз или два пришлось услышать, что бывали смертные случаи на месте боя. Угодит кто-нибудь неосторожно в висок, - и готово.
Мы гадали, не погибли так, или иначе, наш Иван, но тела его нигде не нашли, несмотря на все розыски.
Только позднее пошел слух, будто бы он, не дождавшись ,,вольной", примкнул к бродячему венгерскому цирку, где, наряду с другими номерами, ставились "военные пантомимы", с участием многих статистов.
Впоследствии, читая у Некрасова, "где ты, эй, Иван"? невольно сближал пророческое ясновидение поэта с реальною судьбою нашего Ивана, с тою, однако, разницею, что, к чести бывших его владельцев, не только скула, но и зубы его были целы.
Вместо двух прежних лакеев у нас появился один, - степенный Петр, бывший буфетчик офицерской кают-компании дядиного экипажа, который, к тому времени, получил отставку.
Сам дядя Всеволод, получив чин генерал-мaйopa (а не адмирала, так как все время занимал береговые места), вышел также в отставку.
Мундир, расшитый золотом и брюки с золотыми лампасами, он себе сшил, но стал одеваться в статское платье, что более шло к его мирной фигуре.
Мундир он стал одевать только в церковь, по высокоторжественным праздникам и в царские дни.
В качестве мужской прислуги у дяди Всеволода появился "Васька", мальчик лет четырнадцати, который очень скоро стал большим моим приятелем и играл значительную роль в моей юной жизни.
