У берегов Шотландии подводная лодка атаковала еще два парохода. Первому удалось уйти, второй был потоплен. Под наведенными на пароход орудиями на его борт был сначала высажен отряд, имевший задание забрать боеприпасы, отыскать секретные карты, а затем заложить заряд взрывчатого вещества в машинное отделение.
После этого подводная лодка снова погрузилась. Командир при помощи особого аппарата — фотоперископа — запечатлел на нескольких пластинках свой последний подвиг. Затем он разрешил экипажу наблюдать через перископ за гибелью корабля, вставшего на дыбы, перед тем как окончательно погрузиться в воду.
В это время С25 тщетно старался привыкнуть к новым условиям, Все члены его тела одеревенели и болели, он очень страдал и никак не мог приспособиться к этой ужасной подводной жизни, о которой Жюль Верн имел самое превратное представление.
Наконец, после многих волнений подводная лодка приблизилась к своей базе. Она ускорила ход.
Экипаж с радостью заметил маяк Доггер-Банки и долгожданный вход в гавань Гельголанда.
В Кильский канал подводная лодка вошла, приветствуемая восторженными криками «ура» со всех кораблей, стоявших на рейде.
Таков был традиционный обычай: когда какая-нибудь подводная лодка возвращалась из далекого плавания, ее каждый раз встречали овациями все экипажи других военных судов, которым во время войны так редко представлялся случай выйти в море.
На этот раз около мола был собран оркестр флота. Встретить принца собралось высшее офицерство, среди которого можно было заметить несколько генералов.
Как только подводная лодка причалила, начались поздравления и выражения радости.
— А этот человек, — внезапно спросил адмирал, начальник базы подводных лодок, указывая на С25, — кто это такой? Вероятно, пленный?
— Он? Это мой спаситель! — воскликнул принц. — Пусть всем вам будет известно, что если бы не его преданность и храбрость, я не был бы сегодня среди вас. Я был бы уже теперь погребен где-нибудь во Франции.
Принц отправился в адмиралтейство, а С25 был поручен заботам офицера генерального штаба. Последний, задав ему тысячу вопросов о Франции, где он жил когда-то несколько лет, внезапно спросил его:
— Правда ли, что Мексика и Япония вступили в войну на нашей стороне? Здесь всюду передают эту новость, но она мне все же кажется сомнительной…
В течение трех месяцев принц посетил главную квартиру в сопровождении своего верного компаньона, к которому он продолжал относиться с большой симпатией.
