«Я дал выстрел ему под нос, но вместо того чтобы остановиться, пароход открыл по лодке огонь из орудия. Все утро мы вели с ним оживленное сражение. Он не причинил нам серьезного вреда, тогда как целая дюжина наших снарядов попала в него, и один из них зажег груз хлопка. Однако, этот упорный янки отказался сдаться. Наши орудия были дальнобойнее его пушек, но он все-таки продолжал стрелять, одновременно давая сигналы SOS.
Через три-четыре часа мы увидели вдали дымок. «Что там за черт прет сюда?» — сказал я себе. На горизонте появился американский Эсминец «Никольсон», спешивший на помощь «Люкенбаху».
Ох, эти американские эсминцы! — Хасхаген мрачно улыбается при воспоминании о них. — Естественно, что мы, командиры лодок, не питали к ним любви. Эсминец сразу же открыл огонь, и его второй снаряд попал нам в нос. Для нас это послужило предлогом уйти из такого опасного места.
Мы погрузились. В мгновение ока Эсминец бросился за нами, усеивая море глубинными бомбами. Мы оставались под водой около часа. Затем я подвсплыл и бросил осторожный взгляд в перископ, чтобы посмотреть, что происходит со счастливым «Люкенбахом». Какое зрелище я неожиданно увидел! Случайно мы набрели на остальную часть конвоя. Двадцать пароходов, сопровождаемые десятью эсминцами, только что появились из-за горизонта. А ведущим вторую колонну был 13000-тонный британский вспомогательный крейсер.
У меня осталась только одна торпеда. Стреляя по такому большому кораблю, надо было обязательно попасть в какое-либо жизненное место, иначе одной торпеды, чтобы его утопить, будет мало. Я нацелился в машинное отделение. Затем я на мгновенье снова поднял перископ. Да, мы попали в середину крейсера. Но для второго взгляда времени уже не было. Эсминцы увидели нас, развернулись и атаковали. Мы нырнули и бросились прочь под грохот глубинных бомб. Несколько позже мы перехватили радиотелеграмму: «Орама» тонет».
Имелся только один путь уклонения от этих истребителей. Он заключался в том, чтобы подстеречь корабль до того, как конвой собрался вместе, или же после того, как он разошелся по портам. Таким путем я встретил «Аузонию» в шестистах милях от Ирландии, следующую одиночным путем на запад.
Быстрое погружение, торпеда попала прямо в машинное отделение, и «Аузония» совершила свой последний поход, в то время как ее команда исчезла за горизонтом в своих спасательных шлюпках.
Прошло шесть месяцев. Германские лодки вели теперь игру на проигрыш. Конвойная система опрокинула надежды германского командования. В четырехстах милях на запад от Бреста идет в море 10000-тонный французский крейсер «Дюпти-Туар», следующий для встречи идущего из Америки конвоя и эскортирования его через опасную зону. Глянцевитое море и пламенеющий закат. Притаившаяся «U-62» поднимает свой перископ. Командир лодки видит в него вырисовывающийся на фоне неба черный силуэт приближающегося крейсера.
