«Продолжать стрельбу», — обратился я к команде наших орудий и затем послал приказание через переговорную трубу: «Средний ход вперед».
Перед тем как подойти к паруснику на близкое расстояние, я хотел предварительно проверить, что корабль был действительно покинут его командой.
Солнце тонуло за горизонтом и наступали сумерки. Мы медленно сближались, наши снаряды взрывались на палубе парусника. «Хорошая стрельба», — заметил я своим лейтенантам Цигнеру и Узедому. Палуба шхуны представляла собой массу обломков. «U-93» маневрировала вокруг корабля, в то время как все мы рассматривали его в свои мощные бинокли. Нет, у шхуны не было на буксире подводной лодки, она казалась совершенно покинутой. Никто не мог бы оставаться у нее на борту, выдерживая подобное количество наших попаданий. Мы находились всего лишь в восьмидесяти ярдах от нее, идя параллельным курсом, когда я отдал приказание:
«Поражайте ее в ватерлинию и топите».
Как только наш первый снаряд попал в ватерлинию шхуны, на ней раздался громкий свисток. На мачте взвился английский военный флаг. На виду показалась движущаяся орудийная платформа Мы представляли собою прекрасную цель, показывая противнику весь свой борт. Один снаряд вывел из действия наше носовое орудие и ранил многих из команды. Другой разорвался на корпусе лодки.
«Полный ход обеим машинам! — закричал я. — Руль лево на борт!»
«U-93» быстро развернулась кругом, подставив неприятелю корму. Но пока она разворачивалась на 90°, в лодку попало еще несколько снарядов.
Что за черт! Я почувствовал, что вибрация наших машин прекратилась. Да, машины остановились. Я не давал подобной команды. Единственное объяснение заключалось в том, что их повредил артиллерийский огонь противника. Мы находились теперь всего лишь в пятистах ярдах от дула его больших орудий и медленно дрейфовали без хода, продолжая разворачиваться влево. Машины застопорены, и одно орудие выведено из строя — это было очень плохо Снаряды поражали лодку и взрывались с дикими звуками.
«Зарядить кормовое орудие!» — крикнул я.
У нас осталась еще часть артиллерии, которая могла продолжать бой. На мою команду отозвалось только три человека. Я прыгнул на корму вместе с ними, и мы вчетвером работали у кормового орудия. Вдруг вблизи нас взорвался снаряд: унтер-офицер орудийной команды упал навзничь с оторванной головой. Затем я почувствовал в ногах какой-то холод. Мы, как оказалось, находились уже по колено в воде.
