«Эсминец!» Опять этот возглас загнал нас под зеркальную поверхность моря. Четыре нефтяных корабля типа «Н» шли прямо на нас строем фронта, один от другого на расстоянии тысячи ярдов. «U-9» находилась в положении, дававшем ей возможность пройти между крайними двумя с левого фланга. Приказания Веддигена давались быстро и с предельной точностью. Он маневрировал лодкой с таким расчетом, чтобы два эсминца прошла у нас по одному с каждого борта, чтобы наш нос был нацелен по одному из них, а корма по другому. Носовая торпеда одному, а кормовая другому — великолепный, двойной выстрел!
Перископ и след от него являются вещью, которую каждый сможет различить на ровной зеркальной поверхности моря. Мы рисковали показывать наш длинный шестовидный глаз только на кратчайшие промежутки времени. Наконец, лодка пришла на позицию стрельбы. Я поднял перископ, чтобы командир имел возможность произвести выстрел.
«Будь он проклят, — проворчал Веддиген, — один из них вне позиции. Мы можем стрелять только из носового аппарата».
Несколько быстрых приказаний на руль и в машины и затем команда: «Первый носовой аппарат — пли!»
Я нажал кнопку. Веддиген повернул перископ на эсминец, который не держал своего места в строю. Он взглянул и сразу же повернулся ко мне, — ужас был написан на его лице. Голос Веддигена зазвенел с большой силой.
«Погружаться вниз, скорей-скорей! Опустить перископ! Все люди в нос! Он нас таранит».
Внутри лодки происходило что-то невероятное. При страшном крике командира рулевой нажал на штурвал горизонтальных рулей, а люди яростно бросились в нос лодки, чтобы создать нужный диферент. Веддиген и я стояли бок о бок и смотрели на указатель глубины. Погрузимся ли мы когда-нибудь? Указатель полз по разделениям, но очень медленно, девять метров, десять метров. Сможем ли мы. действительно уйти? Тринадцать метров… и в этот момент наши уши оглушил ужасный рев, подобный ошеломляющему удару грома. Лодка закачалась, как будто готовясь перевернуться. Сквозь незавинченный иллюминатор сзади боевой рубки я мог видеть сверкнувшую и исчезнувшую черную тень. Эсминец пронесся прямо над боевой рубкой. Мы разошлись с ним на один дюйм. Секундой больше — и мы получили бы убийственный удар тарана.
Что касается другого эсминца, то наша торпеда промахнулась. Возможно она была обнаружена, и корабль уклонился от нее поворотом, или же может быть прибор глубины хода ее был установлен неправильно: торпеда прошла под килем у эсминца.
