— Зеев, — взмолился он, — сперва прочтите манифест…
Секретарь с немым укором воздел глаза к небесам и начал с головокружительной скоростью зачитывать основные пункты, подготовленные еще с вечера:
1. Староста является высшим административным главой совета.
2. Староста избирается жителями деревни сроком на полгода с правом пролонгации.
3. Первые законные выборы состоятся через два месяца. До этого времени сохраняется статус-кво.
4. Выборы будут свободными и демократическими.
Члены совета топтались на месте в нетерпении. Глаза их были полузакрыты. Даже работа сутки напролет в поле не измотала бы их до такой степени.
— У кого есть вопросы? — спросил Зеев.
Лишь резник задал вопрос — можно ли уже расходиться?
Политик только попросил присутствующих подписать документ, и каждый вывел свое имя под «манифестом». Один сапожник поставил напротив своего имени магендавид вместо подписи. Затем участники собрания разбежались по домам и рухнули в свои кровати, словно мешки с мукой, которым выпало счастье достичь муниципального величия.
Глава 8
На пути к спасению
Результаты первого заседания Временного совета стали известны жителям Эйн Камоним в несколько туманном виде. Представители деревни помнили процесс заседания лишь до того момента, когда инженер встал, положил перед собой часы и начал говорить. То, что случилось потом, начисто стерлось из их памяти. Однако после обеда в деревню прибыл грузовик «Тнувы», несмотря на то, что его не заказывали. Водитель привез сенсационное известие, которое оставило далеко в тени конфликт вокруг должности старосты. Он информировал о предстоящем прибытии Геулы — супруги политика, которая приедет во главе представительной делегации. Они приедут в деревню завтра утром, чтобы забрать с собой Амица Дольникера и его секретаря. Он, водитель, был послан самим директором «Тнувы» Шолтхаймом встречать машину с делегацией перед тоннелем у въезда в деревню, дабы они не заблудились.
— Господин, — обратился водитель к Дольникеру, закутанному в грубый шарф деревенской вязки, — вы вернетесь домой с большой помпой. Не удивляйтесь, что вас повезут в город с победным шествием…
— Чего? — поинтересовался Дольникер. — Как? Что это значит?
— Господин Дольникер, вы действительно ничего не знаете?
Из слов водителя перед Дольникером вырисовалась многокрасочная картина. Как выяснилось, в то утро, когда политик исчез с горизонта, начали распространяться слухи о причинах его ухода, и некоторые из них намекали на ведомственные злоупотребления в крупных масштабах. Однако когда Шолтхайм объяснил случившееся, это произвело огромное впечатление. Государственный деятель, чья карьера, как полагали, подходила к концу, сменил свой высокий пост на пребывание в заброшенной деревне, дабы осчастливить ее жителей своим богатым жизненным опытом. Это привлекло всеобщее внимание и вызвало бурю откликов. Даже журналисты газет враждебных партий — эти писаки — вынуждены были признать, что престарелый политик отрешился от сиюминутных проблем и наблюдает теперь всю эту муравьиную суету — погоню за славой и мамоной — с высоты своего нынешнего положения, высоко-высоко, наподобие звезды во Вселенной.
