— Итак, я отказала Франческо за тебя, Рови, — Роксана, затаив дыхание, ждала реакции сестры.
— Да? Стопроцентный отказ? — спросила Рови.
— Даже более.
Положение было не из приятных. Франческо мог нажаловаться своему старшему брату, и тот наверняка сразу бы уволил американского эксперта-садовода и взял на ее место более покладистую женщину.
— В придачу я бросила трубку, — закончила она.
— Бросила трубку? Это… к лучшему. Я никогда не смогла бы дать ему то, что он хочет.
Ясно — Ровена еще не подумала о последствиях такого шага для своей карьеры. Роксана решила не пугать ее сейчас. В конце концов, пока ничего страшного не произошло. Возможно, Франческо простит столь дерзкое окончание телефонного разговора.
— Нет, Рови! — возразила Роксана. — Это он никогда не сможет дать тебе то, что хочешь ты! То, что ты заслуживаешь! — Она обрисовала свой телефонный разговор с младшим братом Джино, не забыв его слов о выгодном браке с Марселиной и о Ровене — в качестве развлечения на стороне. — Я отправила его ко всем чертям, и бросила трубку.
— Ух ты! Дай-ка вообразить… — засмеялась Рови, потом вздохнула. — Понимаешь, его ухаживание льстило мне.
— Льстило? Или подорвало здоровье?
— И это тоже. Но он говорил мне такие слова!.. Я думала… Я хотела… Я верила только в половину того, что он говорил, но и этого было достаточно. А сейчас… Мне хорошо с родителями. Будем искать врача…
— Я люблю тебя, Рови.
— Я тоже тебя люблю, Рокси.
Джино затащил в дом вопящую и лягающуюся Пию через парадную дверь. Его голени были в синяках, а сердце разбито. Он понял, что проиграл.
Как взрослый мужчина может превратиться в оголенный нерв из-за одной маленькой девчонки?
К нему осторожно подошла Мария.
— Мне забрать ее, синьор Ди Бартоли? — У нее самой было семеро детей и двенадцать внуков, а значит, она что-то понимала в детях.
Но гордость не позволила Джино пойти легкой дорогой, как вчера вечером, когда Мария предложила дать девочке мороженое.
— Я справлюсь, — почти крикнул он. — Мы поднимемся в ее комнату.
— Звонил Франческо.
— Я перезвоню.
— Он звонил мисс Мэдисон.
— Вот как?
При таком шуме не было возможности разговаривать дальше. Джино отвел Пию в комнату и крепко удерживал ее в руках, стараясь успокоить, пока через час она не устала и не уснула. Джино положил дочь в кровать, накрыл одеялом и посмотрел на мирное ангельское личико.
— Этого больше не будет, — пробормотал он. — Я не стану так поступать далее. Это неправильно. Ведь так, малышка?
