Разрешая меньшей братии развлекать «союзников» разными милыми штуками, неизбежными под пьяную руку, Краснов не упускал из виду самого главного: демонстрации перед ними военной мощи Дона, единения между вождем и казаками и преданности «народа» донскому властелину.
Из Кантемировки (станция на железной дороге Ростов-Воронеж) доехали на автомобилях до Бутурлиновки, богатой воронежской слободы, в которой процветает производство обуви. Двинулись было тем же способом и в расположение войсковых частей, но некоторые машины попортились. Пришлось разыскивать русские тройки, так как здесь царствовала настоящая зима.
Кортеж троек сопровождали конные гундоровцы, казаки лучшего и наиболее отличившегося полка, названного так по имени станицы Гундоровской (Донецкого округа).
Вечерело. Тьма становилась все гуще и гуще.
Вдруг сноп электрического света озарил путь. Это в Бутурлиновке направили вслед кортежу прожекторы, отбитые у красных. Падал снег и нежно искрился в ослепительных лучах искусственной луны.
Картина получилась феерическая.
Приехали в место расположения резерва. Близко к боевой линии Краснов опасался везти гостей. Мало ли что могло случиться?
Артиллерийская часть, заранее предваренная о приезде гостей, выстроилась по тревоге в 7 минут.
Потом подъехали к «гундорям», Гундоровскому полку.
По словам корреспондента, описавшего в «Донских Ведомостях» это путешествие, быть-может, не так талантливо, как это сделал бы В. Севский, но зато подробно и тоже не без прикрас, знатные иностранцы восхищались, когда «гундоря», парадируя, отбивали такт и отвечали Краснову на его приветствие:
— Рады стараться, ваше высокопревосходительство! «Союзники», — уверял корреспондент, — умилились, когда Краснов вызвал из строя казаков и офицеров, своих старых соратников по мировой войне, стал их целовать и дружески, задушевно беседовать с каждым из них. Всех казаков, имевших четыре георгиевских креста, атаман поздравил офицерами».
— Ну, теперь мы твердо убеждены, мы так уверены в несомненной победе донцов. Это не немецкая муштра… И такое сердечное, братское отношение начальства. Это несомненный залог победы, — будто бы сказали Бонд и Кошэн, растроганные картиной братанья вождя Дона со своими солдатами.
Тут же «союзникам» показали горы всяких трофеев: орудия, снаряды, патроны, двуколки, — но, разумеется, не информировали их о том, что все это добро уже раз десять за время гражданской войны переходило из рук в руки.
