* * *
Ева по-прежнему находилась в камере, когда я вышел в тюремный коридор.
— Наконец-то! — воскликнула она. — Выпустите меня!
Я остановился. За моей спиной лежала куча трупов. Еще несколько были наверху. Смерть была правилом этой игры и одновременно ее ставкой. Я не мог оставлять свидетелей.
— Чего же вы медлите? — спросила Ева.
«Решение принято, — напомнила мне вторая половина. — Рубикон перейден, и умирать в этой войне будут не только виновные. Есть цель».
Действительно, у меня была цель. Но вместо того чтобы стрелять, я чертыхнулся и сказал:
— Отойди от двери.
Лазерный луч вспыхнул, перерезая замок.
— Идем, — протянул я ей руку. — Посидишь в машине, пока я закончу тут работу. Затем я отвезу тебя в город.
…Все взлетело на воздух, когда мы отъехали достаточно далеко. Земля дрогнула под колесами «Урала», над деревьями поднялось огненное зарево. Затем до нас докатился грохот. Я затащил в подвал тридцать килограммов пластида, и наверху было неизвестно сколько тонн горючего…
— Bay! — захлопала в ладоши Ева. — Как в кино!
Я покосился в ее сторону.
— Знаешь, а я тебя знаю, — объявила она, когда «Урал» уже мчал по трассе на форсаже. — Ты — тот самый парень, которого вчера пригласила к себе хозяйка! Я приносила тебе коньяк, ты помнишь?
Я не стал отвечать.
— Помнишь-помнишь! У меня отличная память, особенно на таких красавчиков! И уж взгляд, которым ты меня ощупывал, мне точно не забыть… — прищурившись, она заглянула мне в лицо. — Скажи, а почему ты приехал меня спасать? Ты ведь не из полиции, не так ли?
Я промолчал.
— Все мужчины одинаковы! — рассмеялась она. — Даже идя ради девушки на смерть, они скрывают свои чувства! Ты такой молодой и красивый…
Она подалась вперед, провела ладонью по набедреннику и чмокнула в щеку.
— Не стоит расслабляться, — сказал я, убирая ее руку. — Изверги не такие-то и простые. У них куча филиалов, целая организация. Индустрия смертельной порнографии. Знаешь про таких любителей?
— Конечно, знаю…
— Тогда взгляни на это, — я показал ей запись на компе. — Мишель.
Ева вскрикнула и прикрыла рот ладонью.
— Тебе была уготована та же участь. И если остальные узнают, кто разнес это место… Не вздумай кому-либо рассказывать о том, где ты была этой ночью. Теперь ты свидетель, а у секты везде уши. Никуда не убежишь, нигде не скроешься. И меня убьют. Понимаешь меня?
— Конечно! — испуганно заверила Ева.
— Это означает, что никому ни слова. Ни лучшей подружке, ни любимой мамочке. Договорились?
